Недоверчивые умы. Чем нас привлекают теории заговоров

Эта тенденция характерна не только для простых граждан, сидящих в кабинетах психологов. Исследование Плауса возникло под влиянием реального правительственного расследования неисправности системы оповещения о ядерной опасности в 1981 г. (во времена холодной войны было несколько подобных случаев){511}. Один из членов комитета, конгрессмен Фрэнк Хортон из Нью-Йорка, увидел причины для серьезной озабоченности: «Нынешние ложные оповещения о ракетном нападении ‹…› как мне кажется, представляют серьезную угрозу для нашей национальной безопасности». Генерал Джеймс Хартингер, с другой стороны, призывал успокоиться: «Я на самом деле сейчас больше доверяю системе, потому что выяснилось, что мы можем справиться с такой ошибкой». Надо заметить, что Хортон на протяжении всей своей политической карьеры выступал против ядерного оружия. Хартингер был главнокомандующим Командования воздушно-космической обороны Северной Америки (NORAD), организации, которая отслеживает воздушные атаки.

Психологи называют это предвзятой интерпретацией. Мы истолковываем двусмысленные события в соответствии с тем, во что уже верим. Представьте себе характерную реакцию прессы на массовую стрельбу. Для тех обозревателей, кто уже высказывался за ужесточение законов о ношении оружия, такая стрельба однозначно свидетельствует, что оружие должно стать менее доступным. Для тех, кто уже поддерживал право на ношение оружия, массовый расстрел означает, что большему числу людей следует иметь оружие. Как отметил руководитель Национальной стрелковой ассоциации Уэйн Лапьер, «единственное, что может остановить плохого парня с пушкой, – это хороший парень с пушкой»{512}. Даже вполне прозаичные события могут вызывать предвзятую интерпретацию. Люди с противоположными политическими взглядами могут смотреть одни и те же дебаты, и каждый из них останется с убеждением, что именно его сторона одержала верх{513}. С точки зрения футбольных болельщиков, арбитр может быть либо остроглазым профессионалом, либо безграмотным кретином в зависимости от того, какой команде он назначил пенальти{514}. Фанаты Chicago Bears и Green Bay Packers могут смотреть одну и ту же игру, но, когда дело доходит до сомнительного момента, они как будто оказываются в разных вселенных.

Кроме того, предвзятая интерпретация срабатывает, когда мы сталкиваемся со сложными и противоречивыми аргументами на тему, о которой у нас уже есть собственное мнение. Группа психологов из Стэнфордского университета в 1979 г. обратила внимание на взгляды студентов о том, может ли угроза смертной казни удержать потенциального преступника от убийства{515}. Студентам давали прочитать две научные работы, в одной сообщалось, что такой сдерживающий эффект есть, а в другой – что его нет. В действительности оба исследования были придуманы учеными, которые составили их таким образом, чтобы можно было точно проконтролировать качество доказательств в пользу той или иной точки зрения. Студенты, как правило, более внимательно проверяли и опровергали то исследование, которое противоречило их первоначальным убеждениям, и в то же время некритично принимали то, которое согласовывалось с их мнением, даже если обе работы были в равной степени спорны.

В более свежих исследованиях в центре внимания оказались предрассудки относительно гомосексуальности{516}, взгляды на позитивную дискриминацию{517}, налоговую политику{518}, аборты{519}, законы о контроле над оружием{520}, пассивное курение{521} и даже на веру в экстрасенсорные способности{522}. В каждом случае результаты показали то, что вы наверняка замечали и в повседневной жизни. Когда речь заходит обо всех этих острых вопросах, людям свойственно считать доказательства или аргументы, которые совпадают с их первоначальным мнением, более точными и убедительными, чем свидетельства, ставящие под сомнение их убеждения. В итоге обе стороны идейного раскола думают, что их мнения основаны на самой надежной информации, и редко кто-нибудь чувствует необходимость изменить свои взгляды.