Недоверчивые умы. Чем нас привлекают теории заговоров

Когда вам нужно обоснованно отвергнуть неудобный факт, легче всего это сделать с помощью теории заговора. Если вы утверждаете, что никому нельзя доверять, то все, казалось бы, неоспоримые факты можно легко списать, обозвав их элементом маскировки. Так, когда президент Обама опубликовал свое свидетельство о рождении, конспирологически настроенные «рожденцы» сразу же заявили, что это подделка, сделанная в фотошопе. Блогеры детально проанализировали каждый пиксель, заметив мнимые несоответствия в рисунке и оттенке, а также явное отсутствие складок, которые должны остаться после того, как документ сгибали для отправки по почте. Один конспиролог даже сумел разглядеть едва заметное улыбающееся лицо в подписи чиновника{532}. Предположительно, это озорная улика, оставленная фальсификатором (не понятно, правда, зачем опытному фальсификатору оставлять улики). Вместо того чтобы убедить «рожденцев» в их ошибке, публикация документа Обамы только прибавила им поводов придраться.

Точно так же слух о «комиссиях смерти» сохраняет популярность отчасти потому, что, по мнению конспирологов, администрация Обамы скрывает свои планы. Для антипрививочников отсутствие доказательств о связи вакцин и аутизма означает, что крупные фармацевтические компании занимаются сокрытием фактов. Те, кто отрицает изменение климата, легко решат, что утверждение большинства ученых о потеплении – заговор с целью ввести общество в заблуждение.

Конспирологи часто заявляют, что успокоились бы, получив хотя бы одно неоспоримое доказательство ошибочности теории заговора. И хотя на кого-то это, возможно, подействует, эффект обратного результата гарантирует, что, как только какое-либо убеждение прочно укоренилось у нас в голове, любые доказательства лишь сильнее укрепят нашу веру. Предвзятость подтверждения вместе со склонностью к конспирологическому мышлению формируют непробиваемый щит, защищающий наши убеждения практически от любых сомнений.

Односторонняя паранойя

Здесь надо остановиться и решить вопрос, который часто возникает при разговоре о теориях заговора: где больше популярны конспирологические версии – среди правых или левых, либералов или консерваторов, демократов или республиканцев?

Моя подборка конспирологических теорий о президенте Обаме может создать впечатление, что теории заговора более распространены среди республиканцев. Многие левые полагают, что в этом нет никаких сомнений. Бывший главный редактор журнала левого толка New Republic Джонатан Чейт утверждает, что политические правые силы «демонстрируют такой вид конспирологического мышления, который ‹…› не имеет места среди основных сил левых»{533}. Артур Голдваг, пишущий для либерального сайта Salon.com, предполагает, что теории заговора «находят отклик среди подавляющего большинства республиканцев»{534}.

Но не будем спешить. Если вы послушаете экспертов правых взглядов, то окажется, что консерваторов несправедливо оклеветали за то, что они указали на очевидные факты, а вот левые закопались в абсолютно нереальных конспирологических теориях. К примеру, в статье 2008 г. в консервативной газете Washington Times высказывается сожаление о том, что «либеральный Голливуд ‹…› вешает ярлык „отрицателя“ вместе со всеми его оттенками смысла на любого, кто скептически относится к техногенному глобальному потеплению», в то время как «намеки на то, что правительство США причастно к разрушению башен-близнецов и убийству 3000 человек, не вызвали не единого осуждающего голоса»{535}.

Коротко говоря, с какой стороны политического спектра окажется больше конспирологов, зависит от того, у кого вы спрашиваете. Как отметили Джо Усцински и Джозеф Парент, каждая сторона, по-видимому, убеждена, что другая «регулярно в лихорадочном бреду порождает теории заговора, в то время как свои собственные конспирологические взгляды считает разумными и реальными, если вообще не самоочевидно истинными. Другая сторона опасно заигрывает с теориями заговора, создавая им популярность, в то время как их собственная сторона благоразумно считает это уделом сумасшедших фанатиков»{536}. Знакомая ситуация? То, что каждая сторона считает другую более склонной к конспирологии, – еще один пример того, как действует предвзятость подтверждения.