Недремлющий глаз бога Ра

— Значить, господин Липский находится сейчас в кажущемся, виртуальном мире, — глянув в блокнот, начал объяснять куратор. — Он видит компьютерное изображение предметов и механизмов, которые окружают вон того очкастого робота в лаборатории. Который, значить, будет повторять все движения господина Липского.

В ответ робот покрутил рогатой башкой и поднял левую руку.

— А мы, Сергей Сергеевич, видим телевизионное изображение действий этого господина как бы со стороны…

У меня без пояснений слюна выделилась — возникло желание схватить всё и убежать! Прежде такое бывало только в специализированных компьютерных магазинах. И в магазине “Оружейник”. И в “Зоомагазине”, но там я не подряд хотел хватать, а избирательно. Рефлексы, блин.

— …и можем переключаться на разные камеры, чтобы наблюдать их со всех точек зрения. Не выходя с кабинета.

А я бы и внутрь залез!

— Он тоже может в любое время поднять шлем и полюбоваться своими, значить, безобразиями…

В ответ, скелет поехал вперед, зацепил стол и с полного хода врезался в центрифугу.

— Вылезайте оттуда, пока не разгромили чего-нибудь! — испугался старик.

— А как? — глухо спросил Веник, грохнувшись в вытяжной шкаф.

— Руки, руки вытаскивай, дубина!!! — крикнул Федор Федорович, видя как робот с угрожающей скоростью движется к стеллажу с реактивами.

Тот выдернул руки будто по ним током ударило.

Робот замер, а черное забрало, пожужжав для солидности, полезло вверх.

— Оснащенность, конечно, да, впечатляет, — выбираясь из кресла, с завистью изрек маркиз, — но тесновато как-то. Вот в институт бы всё это сообразить!

— А толку?! Нажрались бы и угробили, что не пропили, — со значением возразил Федор Федорович. — Пойдемте, прочее покажу.

Он подвел нас к стене и указал на круглый стальной люк, расположенный в стороне от экрана:

— Там, за стенкой, делается дегазация, чтобы, значить, ваши вирусы не ходили куда не следует. А через лаз можно роботу передавать пробирки и какие-нибудь реторты. Или оттуда забирать… — он глянул в блокнот и, видимо ничего подходящего не обнаружив, призадумался, — …всяких эмбрионов с инфузориями. Не знаю, как это у вас правильно называется.

— Диффузии с ложноножками! — с готовностью подсказал Липский. — Да вы не стесняйтесь, фиксируйте в тетрадку! Всё равно ведь придется другим объяснять, когда начальство нас за борт выкинет.

— Будете хорошо работать, так и не выкинет! — заверил куратор.

Мы вернулись к рабочему столу и Федор Федорович, с осторожностью, словно внутри находилась змея, нажал кнопку питания на системном блоке.

— Ну всё! — сказал он со вздохом облегчения, когда компьютер пришел в рабочий режим, — Дальше, значить, сами разбирайтесь, над чем работать.

— Не поал?! — взволновался Липский. — Следовательно, мы можем развивать любое научное направление?!

— Не любое, а какое положено! Сроку дается десять дней. За это время вы должны так всё изучить, чтобы дело покойного продолжить…

— Да какое дело-то, Цианид Цианидыч?!

— Надо вам и с роботом уметь управляться, — невозмутимо бубнил куратор, — и в лаборатории знать, что где лежит, ну и научное направление тоже… с ложноножками, как вы говорите.

— Миннегага Анатольевич, мне кажется, этот человек желает нам зла!

— Через десять дней представите господину Президенту подробный доклад со своими, значить, мыслями и доводами, а он тогда уже решит, как с вами быть. Всё ясно, господа ученые?

— Наловят, блин, австралопитеков…

— Герцог, усохни! — вмешался я. — Не видишь — человек на работе. Если бы знал, то давно сказал бы.

Сперанский благосклонно улыбнулся в ответ.

— А, это верно! Я просто не подумал на академическом уровне, — согласился Веник и спросил: — Ну а если не уложимся в десять дней? Смотрите, сколько тут бумаги навалено! Месяц только на уборку уйдет.

— Ну, это как хотите, а доклад должен быть готов через десять дней! — отрезал куратор. — С вами не шутки шутят. Газетку не забыли ещё? Станете дурака валять — не поздоровится…

Мы переглянулись, а Сперанский сунул блокнот в портфель и направился к двери.

— Да, вот ещё что! — обернулся он перед самым выходом, — С охраной, значить, вам разговаривать запрещается. У них есть указание на случай чего…

— А “динь-динь”?! — возмутился Веник.

— …а девки, имейте в виду, тренированные — столько досок здесь переломали, что на хорошую бы дачу хватило.

Маркиз огорченно вздохнул:

— Хотя да, конечно. Александр Македонский, так тот вообще мебель ломал.

— Завоеватель? — удивился Федор Федорович. — С чего это?

— Никто не знает! Он тоже был немногословен — совсем как ваши валькирии.

— Это девки, что ли? Да они не понимают по-нашему. Если что понадобится, зовите меня. Телефон мой по номеру одиннадцать. Наберете, значить, и нажмете красненькую кнопочку.

Как только дверь за ним закрылась, я спросил:

— Ну, об чём у вас рождаются мысли, достойные удивления?

— Думаю, что нам не придется дружить семьями! — он поднес растопыренную ладонь к уху и согнул пальцы. — Что мы такое выспреннее можем предпринять? Потребовать сюда русского консула?!