Недремлющий глаз бога Ра

Прочтешь девять раз, и у мужа твоего пересохнет в горле и станет темно в глазах.

Он позовет тебя, но ты читай ещё девять раз и придет Бааль Зебуб и станет говорить с ним.

Ты Его не увидишь, но муж твой увидит, и будет прятаться от Него под стол, или залезет под кровать, или станет просить, чтобы не забирал.

Читай еще девять раз, а после дай мужу воды, настоянной на зелье, и Бааль Зебуб заберет его.

Если не ищешь смерти мужа, а хочешь завладеть деньгами его, или имуществом его, или землёй его, возьми мозги пускающего слюни урода и брось их в глиняный горшок с обжигающей змеиной водой, которой обливают вещи чумных и прокаженных.

Ты лей её, пока мозги не умрут, а после поставь в погреб и жди.

Когда змеиная вода уйдет и горшок обсохнет, нацеди туда крепкой водки, размешай и давай мужу пить, и добавляй в другое питье, и во всякую пищу по каплям, пока разум его не помрачится и не станет он бредить и заговариваться.

Тогда веди в дом лекарей и священников, и родных его и говори всем на улицах о постигшем тебя…”

Веник слушал с пасмурным выражением, на которое его провоцировала редкая как туча в засуху мыслительная деятельность, но ответил в обычной солнечной манере:

— Хочешь привлечь Бааль Зебуба? Я давно понял, что ты не так прост, как кажешься.

— Нет, серьезно. У тебя это описание с чем ассоциируется?

Липский почесал заросший щетиной кадык:

— Симптоматика отравления атропином. Следовательно, "Мак Бенак" — это дурман или белена, а земноводных жаль. Их втянули по глупости, как и Бааль Зебуба.

Уставился на меня так, будто я тоже причастен, и замолчал.

— Ну, давай дальше!

— А что дальше? Змеиная вода — это карболка. Фенол, иначе говоря. Всё.

— А мозги урода?

— Пускающего слюни?! — оживился Веник. — Мне кажется, это из гомеопатии: подобное лечи подобным. Но средство малоэффективное, поскольку карболка сжирает органику.

— А отчего тогда разум мутится?

— От крепкой водки, от чего же ещё. Эх, кто бы нас так травил!

— Ну, а если урод был инфицирован? Допустим, слюни он пускал по определению, а вирус имел в качестве сувенира.

— Опять ты со своей шизой?! Фенол всё равно разрушил бы белковые компоненты, и осталась бы голая РНК. А она, хотя и сохраняет инфекционные свойства, заразить… — он запнулся, призадумался и вдруг хлопнул себя по голове, — слушай, её же вводили прямо в организм! В принципе возможно и заражение. Фенол и спирт эрэнкашкам нипочем, а если с током крови они попадут в мозг… да, если вирусная РНК попадет в нужную клетку — заражение обеспечено. Ты откуда рецепт списал?

Я поведал про "Чадру Айши" и библиотеку епископа Малеструа.

Выслушав, он о чём-то поразмыслил и изрек:

— Таки я тоже имею чем тебя обрадовать. Угадай, что я видел в шкафу с первой группой патогенности?

— Ливерную колбасу?!

— Не поверишь! Оспу.

Вот ведь — слово, а эффект как от удара по голове:

— Быть не может! На весь мир остались две референс-лаборатории…

— Сам знаю, — перебил Веник. — В Москве и в Лондоне. А третья

здесь, на «Мицаре», не сойти мне с этого места!

— А ты, часом, не обознался?

Он наградил меня высокомерным взглядом:

— Мне ли оспы не знать!

В случае распространения последствия были бы ужасающими. У меня воображения не хватило, чтобы представить размеры бедствия:

— Сколько же сейчас людей без иммунитета? Вакцинацию прекратили в конце семидесятых?

— Везде по-разному, но не это важно, — рассудительно ответил Липский. — Когда принималось решение о ликвидации оспенных вирусов, никто и не подумал о частных коллекционерах. А те взяли и сами за себя подумали!

— А почему ты решил, что коллекция частная? Может, это стратегическая программа какой-нибудь захудалой страны — чтобы не тратиться на ядерное оружие…

— Нет, такую страну, безусловно, можно найти! А коллекция — частная.

— Почему?

— Всё водоплавающее имеет свойство тонуть. Риск неоправданно велик, если речь идёт об оружии и если есть альтернатива хранения на суше…

Веник, кажется, был не далек от истины. Просто поразительно, что Всемирная Организация Здравоохранения просчиталась, не предвидела такую возможность! Боролись не меньше как за уничтожение оспы на всей планете, а ерунды не предусмотрели.

— Ну а не пробовал… того?!

Он не стал восторгаться моим порывом:

— Удивительный ты человек, Миннегага Анатольевич! Отчего ты думаешь, что деньги могут храниться без замка? Даже нищая ВОЗ выложила бы за этот ящик не меньше миллиарда долларов, а если обратиться непосредственно к правительству США или Японии…

— Поторговаться!

Маркиз опечаленно вздохнул:

— Эх, где были глаза молоденького практиканта Вени Липского! В своё время я мог замариновать столько вирусов, что сейчас мы с тобой торговали бы крупным оптом. Трастовое бактерицидное общество: “Липский, Гвоздев и Вермишель”. Звучит?!

— А вермишель зачем? На уши?

— Понимаешь, твоя фамилия не подходит для серьёзных финансовых операций. Слишком уж она откровенная.

— Неужели?

— А то?! Клиенты войдут в заблуждение: с одной стороны миллиарды долларов, а с другой — сомнительный какой-то Гвоздев. Любой дурак определит, что у тебя нет родового замка.