Недремлющий глаз бога Ра

Маркиз онемел; он даже не смог назвать свое имя, когда испанка подошла к нам и протянула изящную, тонкую кисть с красивыми, длинными пальцами:

— Лиса Мун. Доктор. Лечу болезни, вызванные воздержанием.

— Сергей Гвоздев. А это Липский. Вениамин.

— Гинеколог, — добавил от себя внутренний голос. — Пояс-то отдал, дятел, а штаны спадают. Поздравляю.

— Бенджамин Франклин. Очень звучное имя, — одобрительно заметила она и попыталась отнять руку.

Без домкрата не удалось — Веник сработал молча, но эффективно — как медвежий капкан.

Впрочем, немота тут же дала трещину: сперва просочились невнятные возгласы "Excellent!" и "Perfect!", а затем на пораженную девицу обрушился весь словарный запас маркиза. Одновременно он начал подбираться к талии, но в какой-то момент переборщил — та решительно выдернула пальцы и уселась на подлокотник моего кресла.

— Не так резво, дорогой! — глядя на Веника, она слегка наклонилась ко мне, — Нас могут услышать за стенкой.

Де Садур погрустнел.

— Я только хотел сказать, что у вас тоже красивое имя, — кисло возразил он.

Тут упругая грудь инфанты уперлась в моё плечо; я испытал разряд, простреливший тело вдоль позвоночника и задержавшийся в глубине, где-то в области крестца. Дух захватило — такой кайф.

— Зяблик, ты неотразим! — проворковал голос. — Отправь друга в туалет, и чтоб не возвращался!

— А по мордасам? — я припомнил тренировочный бой в спортзале.

— Да ладно, сама ведь лезет! — не унывал он. — Казанова ты наш!

Я поднялся и предложил даме кресло:

— Садитесь, пожалуйста. Действительно, у вас красивое имя, но, кажется, не испанское?

— У-упссс! А почему оно должно быть испанским? — сделав удивленные глаза, спросила Лиса.

— Ну, просто показалось, что вы испанка. Нет?

— Я ассирийка, — она повернулась и предъявила профиль, который больше подходил не для глиняных черепков, а для суперобложки. — Видите теперь? А фамилию ношу как память о муже.

— Кто она? Ассирийка? — по-русски уточнил разволновавшийся Веник. — Быть не может — они же ископаемые! Ассирийцы, вавилоны, шумеры всякие…

— Он говорит, что это исчезнувшая народность, — перевел я инфанте. — Да и мне так казалось — до встречи с вами.

Не вставая, она змеиным движением скользнула в глубину кресла и уселась, изогнувшись так, что груди едва не выплеснулись из кружевной оболочки:

— Правда, нас осталось очень мало. По всему миру наберется тысяч сто пятьдесят — двести, — она со значением посмотрела мне в глаза, — нужно срочно что-то предпринимать, чтобы не вымерли.

— Ты понял, зяблик? — ахнул голос. — Открытым, блин, текстом! Гони Веника в туалет, и чтоб не вернулся!

Я открыл рот, но язык встал колом и не захотел поворачиваться.

— Ну?! — торопил голос. — В чем дело, дятел?

— Что ему, час в сортире сидеть?

— Два! Нет, три часа пусть сидит. Он тебе друг или кто?

Я напрягся, но вслух промычал нечто нечленораздельное.

— Логично! — обрадовался маркиз. — Хочешь сходить по большому?

— Вот наглая рожа! — психанул голос. — Скажи, типа дорогу ему уступаешь. Типа, дорогу осилит идущий. Ну?!

— Неужели в паспорте написано, что вы ассирийка? — начал подбивать клинья оправившийся от потрясения Де Садур.

— Нет, это написано на моей заднице! Хотите взглянуть?

— А можно?

— С крючка снимает, гад! — злобно прошептал голос. — А ты чего молчишь, дятел?

— Почему нет? — инфанта томно улыбнулась. — Вечерами я обычно танцую в баре. Приходите и увидите всё, что захотите.

У Веника едва не случился приступ. Он заметно побледнел и, глотнув побольше воздуха, затараторил:

— Мы бы с радостью, да нам не разрешают! Дом — работа, работа — дом — всё, что мы здесь имеем. Может, лучше вы к нам зайдете?

— Зайду. А что будем делать? — пристально посмотрев на меня, спросила инфанта.

— Покажете то же самое, что в баре! Только охрану не приводите. Мы люди мирные, женщин не обижаем.

— Зря! Многим женщинам только этого и надо. Вот я, например, не люблю таких, которых нужно подбадривать.

Маркиз чуть не заплакал:

— Да я сам не перевариваю таких ослов! Так не возьмете охрану?

— Мне охрана не нужна, а вам…, - она усмехнулась, — …вам тоже разрешили без неё обходиться. Теперь можете ходить куда угодно и когда угодно — ваши голоса внесены в базу данных. Но не забывайте о телекамерах! Всем, кто не хочет заниматься любовью на глазах у службы безопасности рекомендуется искать укромные места. Я знаю парочку подходящих, но сейчас там прохладно. Вот приплывем в тропики…

— А когда же, наконец, мы приплывем в тропики?! Что за издевательство?! — вознегодовал Веник.

— Ладно, мальчики, я лучше пойду, — Лиса встала и обернулась ко мне. — Вы меня проводите?

— Съел! — злорадно констатировал голос. — Сидел бы щас на горшке, без потрясений и уязвленного самолюбия. Дятел.

— Конечно. Пожалуйста…, - незаметно для неё я сунул руку под куртку и подхватил военные штаны.

— Ты же не на долго, Гвоздик? — озаботился товарищ, когда мы выходили.

— Часа три — самый минимум. — прикинул голос. — Или больше.

— О чем это он? — оглянувшись, спросила Лиса.

— Просит, чтобы я быстрее вернулся.

— Боже, как трогательно! Теперь я вижу, что такое настоящая мужская дружба.