Недруг

Все то время, что меня не было, все два года у нас не было связи. Два года, четыре месяца, три недели и один день, если точнее. Очень долгий период разлуки. Столько нужно высказать.

Но вместо этого мы сидим за небольшим столом, который я соорудил перед отъездом, и молчим. Не такое возвращение я себе представлял.

Я отрезаю кусочек картофеля, макаю его в соус и кладу в рот. Жую, улыбаясь. Теперь все будет лучше, чем до отъезда. Точно будет, говорю я себе. Обязательно.

– Даже не знаю, с чего начать, – говорю я.

– Да, – отзывается она. – Я тоже.

Мое возвращение, отъезд Терренса, работников OuterMore и замены – вся эта суматоха вымотала нас. Особенно Грету. Она постарела. Я вижу это по лицу и глазам. В походке нет былой легкости.

Понятно, мы оба немного в шоке от шума и суеты. Зрелище было ужасным. Конечно, это была не настоящая смерть… и все же. Они сказали, это «искусственная летальная энтропия». А сколько людей приехало. Снаружи образовался целый парк машин. Персонал OuterMore следил за ситуацией, собирал данные, измерял, предоставлял отчеты. Я хотел, чтобы они ушли как можно скорее.

И вот мы снова одни, впервые за все это время. Молчание не может продолжаться. Пора его нарушить. И я нарушаю.

– Они не знали, какое у меня будет состояние и смогу ли я сразу ходить. Долгое пребывание в космосе может иметь странные последствия для организма. До сих пор не получается твердо стоять на земле.

– Ты немного похудел, – говорит она.

– Да, похудел. Они почти каждый день загоняли нас на беговые дорожки. Но мышцы все равно атрофируются без гравитации. И сухожилия, ткани тоже, – в общем, организму требуется время, чтобы привыкнуть. А вот следующей волне уже не придется беспокоиться о том, как потом приспособиться к прежней жизни. Они-то не вернутся. Следующая волна улетит навсегда.

Грета кладет вилку рядом с тарелкой.

– Нужна смелость. Чтобы уйти, когда знаешь, что не вернешься. Чтобы отправиться в место, которое вообразить сложно.

– Не только смелость, – отвечаю я. – Поверь, там, наверху, полная неизвестность.

Я знаю, она гордится мной, гордится тем, что ее муж стал частью такого важного проекта как Освоение, стал частью пробного, физически и морально сложного переселения. Но она тоже была частью. Она позволила мне улететь, жила в ожидании меня в компании замены. Конечно, по сравнению со мной, она мало чем пожертвовала, но я отдаю ей должное. Я без нее вряд ли бы справился.

– Я снял кучу видео, но они не передадут всей красоты.

– Да уж, представляю, – она отодвигает от себя тарелку. Она ничего не съела. Только гоняла вилкой еду.

– Ты тоже немного похудела, – говорю я.

– Мне тут приходилось несладко, – отвечает она.

Я киваю. Не знаю, что еще сказать. Но если она услышит, с какими трудностями я столкнулся, тогда она почувствует себя лучше, поймет, что ее жертва была не напрасной.

– Знаю, звучит глупо и банально, но космос я могу описать только одним словом – огромный. Мы жили в замкнутом, ограниченном пространстве, но там, снаружи – просто огромный космос. Бескрайний. Так странно. Вместо того чтобы чувствовать себя частью важной миссии, я чувствовал отрешенность. Все то долгое время, что я жил с другими людьми, спал с ними в одной комнате, я чувствовал себя изолированным. Трудно объяснить. Я скучал по дому.

Я должен ее спросить. Слова уже давно вертелись на языке, но я все не решался.

– Каково было жить с этим?

Она потирает лоб, а потом пристально смотрит на меня:

– Ты хочешь узнать, через что я прошла?

Она так удивлена.

– Ну, да.

– Сначала было трудно. Труднее, чем я думала. Мы почти не разговаривали. Я избегала контактов. Во всем доме были только мы вдвоем. Со временем – это заняло месяцы – я привыкла. Замена быстро училась и адаптировалась. И, к моему удивлению, стала меня понимать. Искренне беспокоилась обо мне. Я это видела. Мы стали ближе – не так, как с тобой, но намного ближе. Я даже предположить такого не могла. На второй год мы начали вести беседы, и я поняла, что замена хочет меня понять, прислушивается ко мне.

– Значит, эта штука подкупила тебя своей сле-пой преданностью? Запрограммированной преданностью?

Мгновение она молчит.

– Нет, я бы так не сказала. Мне не нужна слепая преданность. Я все думаю, почему они его отключили. Почему бы не оставить его после всего, через что он прошел? Он ведь многому научился.

– Ты только что назвала эту штуку «он».

– Разве?

– Да. Назвала. – Я кладу вилку на стол и вытираю рот салфеткой. – Ужинали вы тоже вместе?

– Да. Конечно.

Я ничего не говорю. Жду, пока она что-то добавит.

– Замена – не ты, Джуниор. Может, жила, как ты, временами подражала тебе, но замена – не ты. Вначале я старалась вести себя как обычно, но это было странно. А разговоры, поведение – для меня это было просто поразительно. Замена реагировала так, как среагировал бы ты. Но иногда иначе.

– В смысле лучше.

– В смысле иначе. Просто по-другому.