Недуг правителя

— Извините, Ватсон, что пришлось заставить вас в один день дважды гнаться за людьми, — проговорил он. — Я всего лишь хотел отманить вас от этого бедняги, но при этом не раскрывать себя.

— Холмс, — воскликнул я, — так это вы были там, в окне?

— Это был я, доктор. Я понимал, что мне позарез нужно самолично рассмотреть вашего таинственного пациента, вот я и взял на себя смелость последовать за вами, зная, что вы, согласно расписанию, посетите вашего больного именно сегодня. Но вы оказались чересчур проворны, мой друг, и мне пришлось скрыться несколько быстрее, чем я планировал.

— И все же, Холмс, — произнес я, — у вас не было веских оснований предполагать, что есть необходимость подобным образом шпионить за моим пациентом.

— Не было веских оснований, доктор? Мне кажется, средний палец его правой руки дает на то вполне достаточные основания, если уж нет других причин.

— Средний палец его правой руки?

— Именно так, друг мой. Вы же не станете утверждать, будто ничего не заметили? Я смотрел в окно всего три-четыре минуты и обнаружил эту важную деталь задолго до того, как вы обернулись и меня увидели.

— Хотя постойте, я припоминаю, что мой пациент действительно носит на среднем пальце правой руки напальчник, — произнес я. — Видимо, какая-то мелкая травма. Она явно не имеет ни малейшего отношения к его болезни.

— Я и не говорил, что имеет, доктор. Уверен, этим медицинским наблюдением ваши способности не ограничиваются, вы отлично знаете свое дело. Но и я знаю свое, уж поверьте.

— Неужели это важно — то, что он прикрывает свой палец? — спросил я.

— Разумеется, важно. Скажите, что мужчина обычно носит на своем среднем пальце?

— Полагаю, кольцо. Только обычно его носят не на правой руке, верно?

— Да, Ватсон, кольцо. Как всегда, вы очень проницательны. Но зачем бы человеку прятать некое кольцо? Ну-ка?

— Холмс, я не знаю. Просто теряюсь в догадках.

— Кольцо скрывают, когда оно имеет особое значение. А кто носит такое кольцо? Ну как кто? Разумеется, монарх. Уверяю вас, тот человек в постели — король. И он скрывается по весьма веским причинам. Сомнения практически исключены.

Однако я все же не мог до конца согласиться с его умозаключением. Да, Смит — фамилия, которую мог бы избрать себе человек, проживающий инкогнито. Однако в речи моего пациента не было ни следа иностранного акцента, который наверняка бы чувствовался, окажись он владыкой одной из маленьких европейских стран, облик которого мог быть неизвестен мне — особенно если учесть, что у больного окладистая борода. Да, у него есть слуга континентального происхождения, но и это не такая уж редкость для одинокого английского джентльмена, возможно имеющего склонность к путешествиям. Мне хотелось обрушить эту лавину вопросов и сомнений на моего друга, однако, сообщив мне свои выводы по поводу закрытого пальца моего пациента, он погрузился в знакомое мне безмолвие и на протяжении всего нашего пути обратно в Лондон не проронил почти ни слова, лишь сообщив на хартфордширской станции, что ему срочно нужно отправить ряд телеграмм.

Эта история разожгла мое любопытство, и на другой день я изыскал возможность снова зайти на Бейкер-стрит. Я застал Холмса полностью одетым и в гораздо более оживленном расположении духа, чем во время моего прошлого визита, однако я не успел добиться от него ни единого намека относительно дальнейшего направления его изысканий. Как всегда, когда на него нападало такое настроение, мой друг, демонстрируя завидный кругозор, благодушно разглагольствовал о всякой всячине — о картинах бельгийского художника Энсора, об амурных приключениях Жорж Санд, о деятельности русских нигилистов, о тяжелой политической ситуации в Иллирии. Ни по одному из этих вопросов я не чувствовал себя достаточно осведомленным, однако Холмс, похоже, обладал громадным багажом знаний касательно всех этих предметов. Наконец я продолжил визиты к больным, ни на йоту не приблизившись к разгадке тайны: кто же он, мой хартфордширский пациент? Просто нервозный англичанин мистер Смит, каковым он и кажется? Или же действительно какой-то иноземный властитель, укрывающийся под псевдонимом на мирной земле королевы Виктории?

Наутро я получил от Холмса телеграмму, в которой он просил меня встретиться с ним в его банке на Оксфорд-стрит «по делу о закрытом пальце». Разумеется, я оказался в назначенном месте в назначенное время, даже минут на десять раньше.

Холмс явился точно в срок.

— А теперь, старина, — проговорил он, — если вы окажете мне любезность и немного прогуляетесь со мной по улице, то я обещаю вам зрелище, которое может дать ответ на большинство тех вопросов, которые, без всякого сомнения, уже несколько дней роятся у вас в голове.

Молча мы двинулись по оживленной улице. Я не мог удержаться от взглядов налево и направо — на прохожих, на кэбы, на экипажи и фургоны, на сверкающие витрины, — пытаясь заметить то, что Холмс намеревался мне показать. Однако все мои усилия оказались тщетными. Ничто из увиденного не наводило меня на какие-то мысли.

Вдруг Холмс схватил меня под руку. Я замер.

— Ну? — резко спросил он.