Недури (СИ)

— Рада! — Седовласая подскочила и отдёрнув чёрный плащ, чуть ли не вприпрыжку, понеслась на встречу прощавшейся — Ах, сестрёнка! Так не хочется тебя отпускать, Рада!

— Так ведь и честь знать надо… — смущённо проговорила бабушка — Ну, будет уж! — она сильно обняла седоволосую — Сил тебе, Марочка!

Женщина засмеялась:

— Отошло уж от меня то имя, сестра! Вон, Марочка! — Слегка присмотревшись, глаза седоволосой удивлённо округлились. На платье, в самом низу, да ещё и сзади, она приметила еле заметное серое пятно, которое преемница, видно оставила, забирая кота. Попрощавшись мельком с приобнимавшей её Радой, она рванула к девочке.

Кинув шипящее «За мной, немедленно.»— женщина скрылась за углом.

Марка, ещё недавно веселящаяся со Сном, поймала на себя сочувствующий взгляд брата.

— Ну, радует одно. Ты хоть не помрёшь. — улыбаясь, подбодрил мальчик.

Когда девочка прошла в комнату, дверь резко закрылась, оглушая грохотом всех находившихся в тереме. Огромный стул, подбежав сзади, усадил её на сидушку и поскакивая, притащился к столу возле окна.

За деревянным, перебирая пальцами, восседала Морана. Плащ сменился привычным, элегантным платьем. Чёрный бархат аккурат обволакивал тонкую талию, грудь подчёркивало глубокое декольте. Глаза сверкнули недобрым огнём:

— Рассказывай. — повелела женщина — Утаишь что, я узнаю. Но тебе хуже будет.

Марка сглотнула. Так страшно ей не было давно. Что делать? За правду — наказание, за неправду — наказание. Выбрать меньшее? Ай, да чёрт с ним!

— Я была в избе. — робко начала девочка.

— Так. — спокойно поддержала собеседница — Дальше. Или мне из тебя информацию волоком тащить придётся?

Марка стыдливо опустила взгляд.

— Я кота забрала.

Женщина угрожающе поднялась и медленно подошла к окну. Она уставилась вдаль, очевидно, ожидая продолжения. Грудь начала тяжело вздыматься, оголяя нарастающее напряжение.

— Там бабушка была и девчонка молодая, а старая просто заслонку не убрала, при печке — то! Что ж мне надо забрать их было? Смысл — то? Так, ведь сегодня праздник ещё, куда ж их забирать… Так, ведь, испужаются! Кто ж их через «Смородину» — то переправит? — затараторила Мара.

Внезапно по комнате прошёлся ледяной ветер. Девочка вжалась в стул. Ножки его, кстати, задрожали.

— По какому праву. Ты себе позволяешь. Такие действия. — всё также вглядываясь в даль, спросила женщина. Волосы развивались на ветру, который начал пронизывать преемницу до костей — Правила мы обсуждали. Ты их мне рассказывала наизусть. Делаю вывод, что ты делаешь это из вредности, и чтобы поперечить мне. — голос был низкий, строгий, пугающий.

Девочка распахнула серые глазки.

— Нет, тётка Морана, нет! — закричала она— Конечно, нет! Просто!

— Просто. — перебила женщина — Ты заигралась. — она повернулась к собеседнице. Глаза женщины стали цвета грозовой тучи. Вот — вот в них засверкают молнии. В комнате началась настоящая метель, вьюга принялась подтаскивать стул к окну. Старшая Морана же, напротив, от окна отдалялась. Ножки стула начали тормозить по деревянному полу, царапая бедные доски. — Сколько раз это повторяется, дитя? Пять, десять? Я сбилась со счёта! — У снежинок после этих слов, как показалось, все концы стали острее. Они больно царапали кожу малышки, заставляя глубже вжиматься в стул. — В прошлый раз ты обменяла жизнь мальца на жизнь карася! В этот раз две человеческие жизни на кота?! В следующий раз ты обменяешь жизнь деревни на куриное яйцо?!

— Они неправильно умирают! Им бы жить!

Разъярённые глаза впились в испуганное лицо.

— Я больше не буду! Больше не буду! — приближаясь к окну, выкрикивала Марка. Чем ближе она становилась, тем надрывистее был её голосок — Правда, я больше не буду, тётя Морана!

— Будешь, не будешь. Всё одно. — метель резко стихла. Стул застыл прямо перед подоконником — Мара, преемница Богини Смерти, Богини Зимы, ты изгоняешься наставницей своей, в мир людей, для усвоения главного урока — женщина появилась прямо перед преемницей — Люди не достойны пощады. Люди отвратительны. Люди тленны. И что самое главное. — она нагнулась прямо к вжавшейся в стул Маре — Они не достойны пощады, — голос стал совсем тихим — Потому что, сами — беспощадны.

Резко обогнув ребёнка, Старшая «стряхнула» со стула девичье тельце, выбрасывая ту в окно.

Седоволосая девчушка закричала, что есть мочи, пытаясь в воздухе ухватиться за любой предмет, что помог бы остановить падение. Петухи на этажах резко закукарекали и закивали своими деревянными головами, пресекая любую попытку за них схватиться. За одного, однако, она сумела зацепиться, но быстро отпустила хватку, ведь птица больно цапнула маленькую ручку за палец. Окна вмиг стали плоскими, створки пропали. Подоконники вжались в здание. Малышка попыталась развернуться и тут закричала сильнее. Под ней уже разверзлась чёрная воронка, раскрывая свою пасть.

— Сроку тебе, пятьсот лет, дитя! — последние слова, что услышала пятилетняя Мара.

Её выплюнуло в лесу, больно ударив спиной о первое же дерево. Крик пронёсся по всему периметру.