Недвижимость

– Ничего не бред, – возразил Коноплянников, распрямляясь. – Да бог с ней, это ж не помидоры… Ничего не бред. Я консультировался… А на кой черт мне ваши банки? Я хочу квартиру продать. Понятно? Товар -деньги – товар, как говорится.

Я не в банк хочу деньги положить, а в карман. Знаю я ваши банки.

Сегодня положил, завтра пришел, а тебе – извините. Кладешь ты, а берут другие. Спасибо. Я уже клал. Я в “МММ” клал, в “Чару” клал… Мы с женой машину продали – и в “Чару”. Понятно? Четыре месяца проценты получал. Двадцать процентов в месяц получал. И опять в “Чаре” оставлял. А какой дурак проценты возьмет? А потом

– раз! Ни “Чары”, ни денег, ни процентов. И машины нет. Ну и на кой мне ваши банки? Правильно? А тут все видно – стекло-то прозрачное. Верно?

– И кто же, по-вашему, будет ее хранить? – поинтересовался

Кирилл Анатольевич, старший менеджер “Своего угла”.

– А кто деньги получает, тот пусть и хранит, – ответил

Коноплянников. – Чьи деньги? Мои деньги? Вот я и буду.

И победительно сверкнул очками на Марину.

– Ничего подобного, – сказала Марина. – Деньги ваши только после регистрации. А до регистрации – наши.

– Почему ваши?

– Потому, что мы платим за их квартиру, – она кивнула на меня, – а они нашими деньгами вам за вашу. Одновременно. Понятно?

Коноплянников недоверчиво пожевал губами.

– Почему мы вам свои деньги должны доверять? – запальчиво продолжала она. – А если вы до регистрации сбежите?

– Куда сбегу?

– Не знаю куда! Деньги в банку закрутите – и сбежите. Может, даже договор не подпишете – и до свидания. Тогда как?

– Вы мне не верите, что ли? – с детской обидой в голосе спросил

Коноплянников.

– Дело не в том, что мы вам не верим, – морщась, сказал Кирилл

Анатольевич.

– Нет, в этом! – настаивал он, краснея. – Почему вы мне не верите?

– А вы нам верите? – быстро спросила Марина.

– Верю! – отрезал Коноплянников. – Я-то верю! Я-то…

– Ну если верите, пусть деньги до регистрации у нас останутся.

Коноплянников помолчал, потом ответил:

– Не надо так… что за шутки? Мы же о серьезном говорим. Я консультировался. И права свои знаю…

– Вот именно для того, чтобы не было нужды никому верить, мы обращаемся к услугам банка, – наставительно сказал Кирилл

Анатольевич. – Никто не должен никому верить. Банк сам обеспечит все усло…

– Почему я должен верить банку? – спросил Коноплянников.

Мы помолчали.

Кирилл Анатольевич вздохнул:

– Владимир Сергеевич, вы договор подписывали. Помните?

– Ну и что?

– Вы меня извините, бога ради, но, если не ошибаюсь, там сказано что-то в таком духе: “Исполнитель несет ответственность за проведение сделки и безопасную передачу вырученных денег заказчику”. Исполнитель – это мы. Заказчик – это вы. Припоминаете?

Кирилл Анатольевич производил впечатление чрезвычайно вежливого человека. Я слушал его интеллигентную речь, понимая, что все висит на волоске и волосок этот, похоже, вот-вот лопнет: я на коноплянниковскую банку не согласен, Марина тоже не согласится, а сделать что-нибудь с Коноплянниковым Кирилл Анатольевич не в состоянии. Слишком мягок. На него бы надавить сейчас как следует… а он будет морали читать. А что Коноплянникову мораль? Он упертый. У него свои идеи. Не сладит с ним Кирилл

Анатольевич, не сладит… Тот еще деятель, этот Кирилл

Анатольевич. Тоже фрукт. Два сапога пара. Такие любят рассуждать на тот счет, что не нужно пороть горячку. И еще бухтеть, что-де эти головотяпы тянут резину. Вот и будет он с Коноплянниковым рассусоливать…

– Да если вы не можете безопасно, что ж, я должен у вас на поводу! Это если б у меня сто квартир было! Тогда пожалуйста!..

– Мы это сейчас обсуждать не будем. Мы уже обсуждали, – говорил

Кирилл Анатольевич бархатистым своим голосом. – Согласитесь,

Владимир Сергеевич, для вас это совершенно не новость. Перед подписанием договора я вам все подробнейшим образом рассказывал.

В частности про банк. Вы вспомните, Владимир Сергеевич, вспомните! Все я вам исчерпывающе доложил – как, что, почему.

Даже демонстрировал банковские договоры… Разве не так? И вы со всем были согласны. А теперь…

– Я тогда не знал! А потом проконсультировался!

– А теперь выясняется, что у вас, оказывается, свои представления о безопасности. Не такие, как у нас. И отлично.

Это ваше право. Я только хочу вам напомнить, что в соответствии с другим условием договора вы, в случае расторжения оного по вашей вине, должны выплатить неустойку. Припоминаете?

– Да почему же по моей?!

– А по чьей? Мы-то готовы выполнить свои обязательства.

– Да какие же обязательства, когда вы меня в банк?! Вы что?!

Смеетесь?! Неустойка еще какая-то. Да не дам я вам никакую неустойку. Еще чего! И не думайте. Вы как мои интересы-то защищаете? В банк меня суете. А я не хочу в банк. Это что – интересы защищать? Неустойка! Ни копейки на заплачу. Вы что же думаете, на вас управы нет?

– Да почему же не заплатите, если у нас в договоре? – удивлялся менеджер, недоверчиво улыбаясь: мол, сами посудите, как странно!

– Заплатите.

– Что, судиться, что ли, станем? – спросил Коноплянников помолчав. – Давайте.

Кирилл Анатольевич огорченно покачал головой: