Неестественная смерть

– Этому неоспоримому факту, – возразил Уимзи, – я могу противопоставить письмо мисс Климпсон, в котором – помимо всякого вздора, коим я не стану тебя утомлять, – она сообщает, что на правой руке мисс Уиттакер действительно имеется шрам, точно такой, как описывает мистер Тригг.

– Вот как? Это уже вполне определенно связывает мисс Уиттакер с историей Тригга. Так ты считаешь, что она старается устранить всех, кто что-нибудь знает о мисс Доусон? Не слишком ли масштабная задача, чтобы женщина могла решить ее в одиночку? И если так, то почему доктор Карр избежал печальной участи? И сестра Филлитер? И сестра Форбс? И тот, другой врач? Да и все прочее население Лихэмптона, если уж на то пошло?

– Это интересный вопрос, он мне уже приходил в голову. Думаю, я знаю ответ. До настоящего момента дело Доусон представляло две разные проблемы: юридическую и медицинскую, то есть мотива и средств совершения преступления, если угодно. Что касается возможности, то ее имели только два человека – мисс Уиттакер и сестра Форбс. Форбс, убивая хорошую пациентку, не получала никакой выгоды, так что ее мы на данный момент можем исключить. Теперь о медицинской проблеме – то есть о средствах. Должен признать, что пока загадка представляется совершенно неразрешимой. Я в тупике, Ватсон, – сказал Уимзи, сердито сверкнув из-под полуопущенных век своим орлиным взором. – Даже я в тупике. Но это ненадолго! – воскликнул он в приливе восхитительной самоуверенности. – Моя Честь (с заглавной буквы) обязывает меня преследовать это Исчадие Ада в Человеческом Обличье (все с заглавных) до самого логова и приковать лицемера в беленом гробу к позорному столбу, даже под угрозой быть им раздавленным! Громкие аплодисменты.

Он задумчиво зарылся подбородком в ворот домашнего халата и выдул несколько утробных нот из своего бас-саксофона, любимого напарника в часы одиноких бдений в ванной комнате.

Паркер демонстративно вернулся к книге, которую отложил при появлении Уимзи.

– Скажи, когда закончишь, – язвительно бросил он.

– Я еще и не начинал. Повторяю: вопрос о средствах кажется неразрешимым – и очевидно, что преступник именно так и думает: увеличения смертности среди врачей и медсестер не наблюдается. С этой стороны леди не предвидит угрозы. Мотив – слабое звено, отсюда стремление поскорей заткнуть рот тем, кто сведущ в юридическом аспекте проблемы.

– Понимаю. Кстати, миссис Кроппер отбыла обратно в Канаду. Как видишь, на нее никто не покушался.

– Не покушался, и именно поэтому я продолжаю думать, что в Ливерпуле за ней следили. Миссис Кроппер была опасна только до той поры, пока никому не рассказала свою историю. Вот почему я и позаботился о том, чтобы встретить ее и демонстративно проводить до Лондона.

– Черт побери, Питер! Даже если бы мисс Уиттакер там была – а мы теперь знаем, что это не так, – откуда бы она проведала, что ты собираешься расспрашивать миссис Кроппер о деле Доусон? Она ведь тебя знать не знает.

– Она могла узнать Мерблса. Газетное объявление, положившее начало всему этому делу, как ты помнишь, было подписано его именем.

– В таком случае почему она не попыталась убить Мерблса или тебя?

– Мерблс – стреляный воробей. Силки на него ставить бесполезно. Он не работает с клиентками-женщинами, не принимает никаких приглашений и никогда не выходит из дома без сопровождения.

– Не знал, что он так серьезно относится к собственной безопасности.

– О да, Мерблс достаточно долго прожил на свете, чтобы научиться дорожить собственной шкурой. Что касается меня, то разве ты не заметил знаменательного сходства между приключением мистера Тригга и моим маленьким приключеньицем, если можно так выразиться, на Саут-Одли-стрит?

– С миссис Форрест?

– Да. Тайное свидание. Выпивка. Попытки любым способом оставить меня на ночь. Я уверен, Чарлз, в том сахаре было что-то такое, чего там быть не должно, – смотри Закон о здравоохранении, статья «Фальсификация продуктов питания», раздел «Разное».

– Ты считаешь, что миссис Форрест – сообщница?

– Да. Не знаю, каков ее интерес – вероятно, деньги, – но не сомневаюсь, что связь существует. Отчасти из-за найденной у Берты Гоутубед пятифунтовой купюры, отчасти потому, что история миссис Форрест – откровенная ложь. Уверен, что у этой женщины никогда не было любовника, не говоря уж о муже: подлинную неопытность не скроешь. А главное – из-за сходства методов. Преступники склонны повторяться. Вспомни Джорджа Джозефа Смита с его женами, или Нила Крима, или Армстронга с его чаепитиями.

– Ну, если есть сообщница, тем лучше. Обычно сообщники выдают себя быстрее.

– Это правда. И мы находимся в выгодном положении, поскольку преступники, судя по всему, пока не подозревают, что мы догадываемся о существующей между ними связи.

– И тем не менее я по-прежнему считаю, что сначала нам нужно добыть реальное доказательство того, что преступление действительно имело место. Можешь считать меня придирой, но если бы ты указал способы, которыми можно было избавиться от этих людей, не оставив никаких следов, мне стало бы поспокойней.