Неестественный отбор

Зато она знала, что говорила. В первом же медицинском справочнике, попавшем под руку, можно было прочитать, что в таких случаях допустимый срок диагностического наблюдения и консервативной терапии – две часа. Летальность неоперированных больных составляет 100%, а не распознается разрыв двенадцатиперстной кишки из-за неадекватного доступа или недостаточной настойчивости части хирургов.

Часто вторая. Марина

1.

Марина Кулакова родилась в рабочем поселке, в обычной советской семье. Отец ее, мрачный и немногословный, работал слесарем на прокатном стане. Он любил читать книжки о партизанах и выпить в компании таких же друзей-заводчан. Однако ссор дома он никогда не устраивал, а имел привычку, добравшись до своей квартиры, украдкой пробираться до своей кровати и там мирно засыпать. Ни он никого не трогал, ни его никто не беспокоил. Мама была портнихой в ателье мод, шила там убогую одежду «по точкам» или выкройкам журналов «Работница» и «Крестьянка». Первенец Кулаковых после армии остался на севере России, там женился и завел детей. В отчий дом он наезжал нечасто, а родители гостили у него один только раз.

Среди ровесников Марина ничем особым не отличалась, кроме как упорством и усидчивостью. Педагоги всегда приводили ее в пример, к чему приводит напористость в обучении.

В выпускном классе девушка оказалась за партой с первой на районе красавицей Криницкой. Отец красотки занимал должность директора мясокомбината, из-за чего она пользовалась непререкаемым авторитетом среди одноклассников. Вокруг нее всегда клубилась толпа воздыхателей, да и учителя были не прочь полакомиться дефицитными на то время колбасными изделиями. Особенно продвинулась в этом деле классная руководительница Валентина Моисеевна. Учеников в свой класс она выбирала исключительно по потребительским нуждам: детей заведующих столовыми, поваров и начальников цехов. Кулакова протиснулась в “элитарный” класс как дочь модистки. Сначала девушки только сидели вместе, но со временем сдружились. Под большим секретом Криницкая жаловалась ей на классную, которая частенько захаживает к ним домой и сидит там до тех пор, пока не высидит себе палочку колбасы.

Тем не менее, дружба с первой красавицей длилось недолго. Как-то на уроке физики Кулакова получила записку, написанную «доброжелательной» левой рукой. Кто-то намекал, что Криницкая ходит с ней исключительно ради эффекта « красавица-дурнушка». Марина покраснела, изорвала записку на мелкие кусочки и выбросила ее под парту. Недолго думая она разорвала с Криницкой всякие отношения и несколько недель приходила в себя от пинка фатума. Вечерами она вглядывалась в свое отражение, которое изрекало ей, что девушка по имени Марина Кулакова – довольно невзрачная: росточка невысокого, глаза немного выпуклые, губки тонковатые, а нос мог бы быть и поменьше. Но с этим можно было как-то мириться… Больше всего Марину огорчало ее мужское телосложение – широковатые плечи и узкие бедра.

Горевать – время терять. Выпросила маму сшить пару пышных юбок, и диспропорция телосложения визуально выровнялась. А тут и пора вступительных экзаменов наступила. Сутками девушка горбилась над учебниками и таки добилась своего – оказалась в списке студентов строительного института. Не то, чтобы она всю жизнь мечтала вырисовывать эти мелкие строительные чертежи с черточками и рисочками – просто конкурс там был гораздо меньше, чем в других институтах. Счастливые родители растроганно рюмсали – в их рабочей семье положено начало высшему образованию.

По распределению Кулакова попала в проектный институт, досиделась там до 24 лет и поняла, что надо что-то делать. К тому времени отец умер, а мама из ателье ушла и шила на дому. Вереницей сунули к ней клиентки, которым она шила непритязательные цветистые платья, длинные байковые халаты и шелковые брючные костюмы. Девушке надоело слушать вечерами стук швейной машинки, и она записалась в туристический клуб. С присущим ей маниакальным упорством Марина добросовестно посещала вечерние курсы, выбиралась в походы, раскладывала костры, ставила палатки. И, надо признать, не без успеха. Если Боженька и наложил на Кулакову венец безбрачия, то отступил, не в силах сопротивляться ее напористости. Вздохнул старик про себя легенько, перекрестился да и перенес венец на голову какой-то нерасторопной девицы, вбившей себе в башку, что браки происходят на небах. Пусть ждет теперь бедолашная, пока кто-то потащит ее в загс…

Наконец Марина отлучилась от фамилии Кулакова, и это была самая блестящая партия, которую можно было придумать для такой невидной девушки. Но во что это ей обошлось – о том она некогда никому не рассказывала. Даже приятельницам из проектного…