Нефартовый

Фраза «не уровня сборной», по оценке зарубежных коллег, едва ли не самая мягкая из тех, что у них говорят об игроке, провалившемся на своей позиции в важном международном матче. У наших болельщиков она, как оказалось, может вызвать бурю негодования.

Слова, сказанные мной о Романе Широкове в матче с испанцами (1:4) на чемпионате Европы 2008 года, повлекли за собой серьезную критику. Как если бы наш плеймейкер, вопреки мнению комментатора, безукоризненно сыграл на непривычном для себя месте центрального защитника.

Критиковавших уже не интересовала моя оценка умелых действий Романа, когда он ближе к концу встречи в своей естественной функции пошел вперед и сделал голевой пас Роману Павлюченко. Или то, что сам Гус Хиддинк, после этой игры убравший Широкова из основного состава, в интервью корреспонденту «Спорт-экспресса» Максиму Квятковскому сказал: «Широкову, чтобы вернуться, надо выйти на другой уровень». Тут, извиняюсь, даже возникает вопрос: а не процитировал ли кого-то наш главный тренер?

Кстати, специально пересмотрел в записи тот репортаж из Инсбрука. Признаюсь, тут мне стоит дать самому себе, а попутно и начинающим комментаторам один совет. Надо всегда представлять разношерстность своей аудитории. Если для кого-то рассуждения об общей турнирной стратегии применительно к конкретной игре крайне интересны, то кого-то они просто могут привести в бешенство.

Поясню. Хиддинк очень грамотно подвел команду к финальному турниру Евро. Внимательно следя за нашими на сборах в Германии (помните, это когда голландец усаживал всех на велосипеды вместо поездки на автобусе), я видел, как они после напряженного сезона удивительно быстро приходят в себя и обретают нужные кондиции. При этом умница Хиддинк выстраивал подготовку так, чтобы наши вышли на пик к решающим матчам в группе, в число которых, как и подтвердило дальнейшее развитие событий, уж точно, не входил стартовый матч с испанцами. О том, что в стратегическом смысле он не носит характера «пан или пропал», говорили в команде. Намекнул на это и я — в начале репортажа, кстати, процитировав Игоря Акинфеева. Так вот, как выяснилось, такие вещи делать нельзя. Огромная часть телезрителей, послушав национальный гимн и, возможно, даже подпев ему, не желает и слышать о замысловатой «турнирной стратегии», какой бы мудрой она ни была. Нужна победа. Здесь и сейчас. А турнирная стратегия? Как говорила по другому поводу Скарлет О’Хара, «я подумаю об этом завтра».

Мудрое бородинское решение фельдмаршала Кутузова о временном отступлении тоже было непонятно многим. Помните: «ворчали старики»? Вот только рассказавшего об этом Лермонтова уж точно никто не обвинил… Может, и мне надо было в стихах?

Сразу после матча в сети появились реальные угрозы не только в адрес комментатора, но также в адрес семьи и даже домашних животных. В результате руководство Первого канала со словами: «Надо вывести Гусева из-под удара», — приняло решение заменить меня на следующем репортаже Геннадием Орловым. Тем более что я жил в Вене, а Геннадий Сергеевич с самого начала располагался в Базеле, где наши и должны были провести памятный четвертьфинальный матч с голландцами.

По ходу турнира Испании мы проиграли еще раз. Проиграли уже «без меня». И уже не пристрелку, а главный, по-настоящему значимый матч того турнира, за шаг до финала. Впрочем, откликов на этот досадный проигрыш практически не было. Ведь в карман уже легли бронзовые медали, и сборная возвращалась домой под гром оркестров и заслуженные овации всей страны.

Да, победив голландцев, мы прыгнули выше собственной головы. И тут же, как мне до сих пор кажется, заранее смирились со своей участью, наткнувшись на лучшую команду Европы, которая уже разгромила нас в начале турнира. Конечно, испанцы были сильнее. Они вообще тем летом были сильнее всех. О превосходстве соперника абсолютно обоснованно говорили перед полуфиналом и наши опытные тренеры. «Увы, фавориты — не мы», — смиренно вторили им наши уже овеянные славой игроки.

Вот только, черт возьми, не нашлось среди них смутьяна, оторвы, который, как когда-то Вадим Евсеев, взял бы и крикнул в камеру: «Кто фавориты? Испанцы? Х… вам!»

Конечно же, когда меня редко, но спрашивают, почему мы тогда остановились за шаг до финала, я профессионально говорю, что шансов против испанцев у нас не было изначально. Ведь так хочется вместе со всеми безоглядно радоваться неожиданной бронзе. И звучать спокойно, солидно, интеллигентно. Не так, как Вадик…

Что же касается Широкова, то после окончания турнира, в котором он больше не сыграл ни разу, Роман в присутствии Виталия Мутко отказался пожать мне руку. Конфликт был исчерпан несколько лет спустя на трибуне Дворца спорта на Ходынке перед одним из матчей хоккейного Кубка Первого канала. Поговорили мы, в частности, и о том, что во время игры в Инсбруке футболист, естественно, не мог слышать моих слов и оценить их корректность или некорректность. Ну а сразу после матча в дело вступили «доброжелатели» со своими сочувственными комментариями.