Нефартовый

И дело было даже не в тусклой игре нашей сборной против команды «почтальонов и страховых агентов». Все это время я в большей степени думал не о матче, а о том, как с трехметровой высоты не рухнуть на головы наших резервистов и тренерского штаба Олега Романцева. Да, мой местный коллега и я располагались на шаткой деревянной платформе, собранной по случаю международной встречи и установленной непосредственно за скамейкой запасных. Неустойчивости забавной конструкции добавляло то, что андоррский комментатор с самого начала игры принялся в бешеном темпе сучить ногами. Помню, как наши футболисты и тренеры то и дело поворачивали головы назад, реагируя на устрашающий скрип.

Насест ходил ходуном, Москва оставалась для меня глухонемой, а на поле дело шло к страшной для нас в турнирном смысле ничьей. И вдруг словно прорвавшееся сквозь туман горных вершин и некомпетентность незадачливых андоррских связистов слово: «Работай!» И тут же удар и второй гол нашего капитана, как будто и он вместе со мной получил аналогичную команду, но уже от какого-то неведомого режиссера. Так началом моей части репортажа на 57-й минуте стало сообщение о решающем мяче сборной России.

После финального свистка я постарался как можно быстрее спуститься вниз по лесенке. От греха подальше. Да и хотелось срочно узнать, что там с Александром Ширко: наш форвард уходил в раздевалку, отчаянно хромая на одетую в пластиковый мешок со льдом ногу.

«Саша, что-то серьезное?» — Мой вопрос потонул в страшном грохоте. За спиной рухнул насест с несчастным коллегой.

Я встретил его восемь лет спустя в Санкт-Петербурге, где мы снова играли с Андоррой. И после почти ностальгического рукопожатия услышал долго копившуюся претензию. «Я тогда сломал ногу. Из-за вас. Вы же не дождались меня, вскочили и нарушили равновесие…»

С тех пор, когда добрые советчики говорят мне, что комментатор должен обязательно соблюдать баланс, я прекрасно знаю, о чем идет речь.

Глава десятая Селедка Тарасова

Канада молодости нашей…

Оговорка в телеэфире

Колечко-колечко, выйди…

О покойном либо хорошо, либо ничего — говорим мы, когда вспоминаем ушедшего, не зная или забыв, что у древних греков звучало это немного по-другому: о покойном либо хорошо, либо ничего, кроме правды.

Вдвоем с хоккейным тренером Анатолием Тарасовым мы отправлялись в Канаду. Нашей командировке, в которой я должен был совмещать функции корреспондента ТАСС и переводчика Госкомспорта, предшествовала довольно странная сценка в стенах последнего. Во время обычного для загранпоездок инструктажа я накручивал на пальце еще свеженькое обручальное кольцо. Дело было в феврале 87-го, а осенью 86-го после четырехлетнего знакомства я стал мужем очаровательной телетайпистки аппаратной союзной информации общего для нас агентства.

Юная Оля Домрачева училась на вечернем отделении журфака МГУ, параллельно принимала и печатала на телетайпе тассовские корреспонденции со всей страны, а в итоге доросла до должности младшего редактора. Кстати, из нас двоих только один, вернее, одна имеет настоящее журналистское образование.

Забегая вперед, скажу, что если на протяжении многих лет о «необычную» девичью фамилию, которуя моя жена гордо решила не менять в замужестве, спотыкались паспортистки, гаишники, таможенники и акушеры, то с появлением на мировом олимпе белорусской биатлонистки Дарьи Домрачевой варианты: «Домрачё́ва», «Домрáчева» и «Добранчева» — сразу же испарились. А любимым жестом визовых офицеров в аэропортах при проверке ее паспорта стало нажатие воображаемого курка с неизменным «пиф-паф».

…Я крутил на пальце кольцо и докрутился до того, что оно незаметно для меня куда-то исчезло. Во всяком случае, обнаружив это после инструктажа, я заставил бедных секретарш международного отдела Спорткомитета ползать вместе со мной по синтетическому ковровому покрытию, изучая его сантиметр за сантиметром. Затем, когда я предположил, что кольцо соскочило раньше, где-то в коридорах спортивного ведомства, мы таким же квадратно-гнездовым способом обследовали едва ли не целый этаж. Тут уже подключились даже некоторые известные спортсмены!

Все закончилось (а должно было бы с этого начаться) звонком отчаявшегося молодожена домой. И спокойным ответом Оли: «Витя, твое кольцо лежит в ванной на умывальнике. Ты утром его дома забыл».

Тарасов с удивлением наблюдал за происходящим, узнал о том, что пропажа нашлась, и мог вполне с самого начала составить предвзятое впечатление о своем будущем партнере по поездке. Но Анатолий Владимирович сохранял полное спокойствие и лишь неслышно для остальных сказал мне: «Ты только паспорта наши не потеряй. И валюту».

Я хотел бы, чтобы, читая дальше о некоторых особенностях и даже странностях этого великого человека, вы не забывали, что все мы, в конце концов, не без своих чудачеств. Собственно, для этого и вспомнил про потерянное кольцо.

Как вас теперь называть?