Нефартовый

— Ее хозяин придет к завтраку. У него неотложные ночные дела. Других свободных номеров нет ни у нас, да и вообще нигде в городе. Болельщики съехались со всего юга. Не знаю, чем вам помочь. Впрочем… Кровать вообще-то до утра свободна: козе ведь ложиться не надо.

Козе понятно, что выбора у меня не было. Но, между прочим, ничего страшного. Она оказалась спокойной и в принципе не очень пахучей. Покидая отель поутру, я понял, что какие-то претензии возникли у ее вернувшегося хозяина. Наверно, требовал назад часть денег за номер. А что еще-то?

Что же касается Дель Пьеро, то личная встреча с ним состоялась не тогда, а после одного из матчей Лиги чемпионов, в котором он не принимал участия. Но вдруг после игры оказался в пресс-баре. По обилию пива, скорее всего, это было в Германии, но точно уже не помню.

Взяв у стойки кружку, я в тесноте сделал неловкий шаг назад и довольно сильно наступил на чью-то ногу. Повернулся — и увидел, что это он. Онемев, я еще не успел и слова сказать, а легендарный итальянец уже показывал мне… желтую карточку. В его руке ею стал «коустер» — круглая подставка для стаканов и кружек.

Народ аплодировал и ржал, мешая мне извиниться.

А я до сих пор удивляюсь: как смог отдавить такую маленькую ножку? Ведь, говорят, размер у Алессандро — 39-й, а кто-то утверждает, что даже 37-й. Чем, кстати, по мнению специалистов, во многом объяснялась точность и непредсказуемость его штрафных ударов.

Страшный сон комментатора

Наступил памятный 98-й, и осенью, вскоре после своего второго чемпионата мира, я на один из матчей команды Анатолия Бышовца в качестве пресс-атташе и комментатора отправился в Гранаду. Ту самую, о которой Михаил Светлов, услышав название немного по-другому, написал: «Гренада, Гренада, Гренада моя…»

В «гренадской волости», как ее красиво окрестил поэт, все было удивительно по-домашнему. Так, во время тренировки нашего будущего соперника по товарищеской встрече я стоял за воротами Сантьяго Канисареса и возвращал на поле мячи после ударов Фернандо Морьентенса, Фернандо Йерро и Рауля. Мастерство этих игроков известно, поэтому работы у меня было немного, а возможность понаблюдать — уникальная.

Там же я имел удовольствие познакомиться с легендарным голкипером Андони Субисарретой, в чем мне помог сопровождавший нас в поездке довольно известный в прошлом нападающий московских «Крыльев Советов» и «Спартака» Руперто Рупертович Сагасти, в детстве вместе с другими испанскими ребятишками привезенный в Советский Союз — подальше от полыхавшей у них дома гражданской войны.

Увы, «домашний» характер абсолютно всего в этом гостеприимном местечке вообще и на стадионе «Нуэво Лос-Карменос» в частности весьма негативным образом отразился на подготовке моей комментаторской позиции. Ее не было. Причем, если позволите такой неловкий оборот, не было ее еще в большей степени, чем в албанском Шкодере, то есть не было вообще.

Страшный сон комментатора — это опоздание на игру. Обычно снится транспортная пробка, которая мешает попасть на стадион. Иногда — тщетный поиск составов команд в темном подтрибунном помещении. Иногда — запертый снаружи туалет…

Приятная во всех отношениях Гранада предложила свой вариант, причем не во сне, а наяву.

16 тысяч болельщиков уже заняли места на трибунах, а я в панике метался вверх-вниз по ступенькам стадиона в поисках моего рабочего места. Трудно такое представить, но местная сторона элементарно забыла, где располагается подготовленная ею же комментаторская позиция. Точнее, в каком месте трибуны из-под пола торчит шнур с микрофоном. Ведь ни столика, ни наушников, ни монитора запланировано не было изначально.

Свое орудие труда я вырвал из рук болельщика, когда до первого удара по мячу оставались мгновения. Средних лет мужчина сосредоточенно дул в микрофон, видимо, пытаясь освоить его для дальнейшего использования в качестве рупора. Сидевшие вокруг земляки торопили — им не терпелось услышать над родным стадионом собственное хоровое скандирование, усиленное несуществующими динамиками. Мое сообщение о том, что микрофон пригоден исключительно для связи с далекой Москвой, было встречено ими с изрядной долей разочарования.

Уже дома я узнал, что Останкино до самого стартового свистка арбитра терялось в догадках: в Испании буря? Видно, мужчина дул как следует.

Вместе на насесте

Год спустя ареной еще одного комментаторского кошмара для меня едва не стал крошечный муниципальный стадион в Андорра-ла-Велье. Что-то в воздушных потоках над Восточными Пиренеями больше часа мешало прохождению звукового сигнала с отборочного матча Евро-2000.

Наши открыли счет после удара Виктора Онопко, потом пропустили ответный с пенальти, закончился перерыв, а репортаж все еще вел подстраховывавший меня в Москве Андрей Голованов. Я уже настроился на то, что в тот вечер родная страна меня не услышит, и, скажу честно, первый раз в моей комментаторской практике об этом не жалел.