Читаем Нефартовый полностью

Хотя, соглашусь, было время, когда эти правила сам нарушал безбожно. В заснеженном Внуково, на том сам корте, где летом царили Игорь Ильинский и Николай Озеров, зимой начинались наши хоккейные сражения: команда моих московских приятелей билась с командой дачных. Не было у нас специальных вратарских коньков и щитков, поэтому мы с Андреем Резининым, человеком вкуса и ценителем изящного, надевали валенки. А вот перчатки у нас с моим другом и однокурсником были настоящие, голкиперские. Для хоккея с мячом. Позже появились и для шайбы. Но отечественный производитель, видимо, не знал, что две лопасти ловушки должны смыкаться. Исправляя этот недочет, мы подкладывали ее под спину на ночь. Когда я сегодня рассказываю об этом Владиславу Третьяку, он смеется: не только вы, ребята…

Глава тринадцатая

Без микрофона

…Представительницей самых желтых газет,

Ты придешь к нему в номер, где сломан клозет,

Где лежит он, расхристан, с валютой в горсти,

Чтобы взять интервью для скандальной статьи…

Александр О’Шеннон. Претендент на престол

Лицом в салате

Однажды мне предложили написать книгу за неделю. И на недоуменный вопрос относительно столь короткого срока потенциальный издатель ответил, мол, так все же проще простого: отбираете свои лучшие авторские колонки из «Спорт-экспресса» — и вперед.

Зная, что такие вещи делаются, я все же отказался, отдав предпочтение другому формату. Но одну из глав не мог не посвятить очень важному периоду в моей жизни.

Уверен, что все начинается именно с «пишущей» журналистики. На моей памяти немало примеров, когда молодой человек, даже хорошо осведомленный о телевизионных технологиях и любящий спорт, претендовал на корреспондентское или комментаторское место, но не получал его из-за отсутствия практики написания текстов. С другой стороны, я, без сомнения, закрывал глаза даже на неумение претендента держаться перед камерой, если в его «портфолио» были талантливые газетные или журнальные статьи.

Едва ли не самым многоплановым в моей творческой жизни был период, когда я, уже внештатно работая на ТВ, возглавил первый отечественный цветной ежемесячный журнал о футболе. Он получил название «Матч». И если бы я был Нострадамусом или просто коммерчески мыслящим человеком, то, конечно, это звонкое слово, как и «берегите себя», запатентовал бы еще тогда.

Улыбаюсь, но на моей памяти то был единственный пост главного редактора, от которого еще на уровне идеи о новом издании отказался мой хороший друг Константин Клещев. Ведь впоследствии Костя установил «всероссийский рекорд», в разные годы возглавив две извечно конкурирующие газеты «Спорт-экспресс» и «Советский спорт». Он же был первым главным редактором журнала «PROСпорт», и далеко не только его.

С большим теплом сегодня вспоминаю фантастически креативную группу журналистов нашей редакции, в конце 1995-го заселившихся в средних размеров помещении на Петровке, 16.

Строгий, не дававший никому спуску ответственный секретарь Юра Бугельский. Слово «спуск» звучит здесь неплохим каламбуром, потому что Бугель — человек, хорошо известный в горнолыжных кругах. Всеми иллюстрациями занимался Андрей Желнов, великолепный фотомастер и при этом отличный организатор, привлекавший к работе лучших фотокоров уровня Александра Федорова, Владимира Родионова, Игоря Уткина. Сегодня Андрей руководит направлением мультимедиа в «Советском спорте». Кстати, помимо фото мы широко использовали в оформлении рисунки и карикатуры. Забавнейших персонажей рисовал Саша Заяц. Который еще и пел. Знали ли мы тогда, что он, Александр О’Шеннон, со временем станет одним из грандов авторской песни, лауреатом больших конкурсов и прославится как автор знаменитой «На станции „Панки“ живут лесбиянки…»

Группу пишущих журналистов-редакторов составили ребята, которые в своей области и сегодня дадут сто очков форы любому. Алексей Кузнецов, Борис Богданов и Владимир Константинов — люди тассовской школы, после «Матча» сказавшие и продолжающие говорить свое слово на ключевых позициях в спортивной журналистике.

Писал для нас и тогда еще дебютант телеэфира Василий Уткин, и гуру отечественной спортивной прессы Александр Горбунов. Авторами были, увы, уже покойные мэтры Владимир Дворцов и Борис Левин. Прекрасные материалы приносили Сергей Микулик, Игорь Рабинер, Аксель Вартанян, Михаил Мельников, Николай Яременко, Александр Нилин, Юрий Цыбанев, Олег Винокуров…

И еще человек, при знакомстве представившийся: «Кто я? Некто Голышак».

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Афганистан. Честь имею!
Афганистан. Честь имею!

Новая книга доктора технических и кандидата военных наук полковника С.В.Баленко посвящена судьбам легендарных воинов — героев спецназа ГРУ.Одной из важных вех в истории спецназа ГРУ стала Афганская война, которая унесла жизни многих тысяч советских солдат. Отряды спецназовцев самоотверженно действовали в тылу врага, осуществляли разведку, в случае необходимости уничтожали командные пункты, ракетные установки, нарушали связь и энергоснабжение, разрушали транспортные коммуникации противника — выполняли самые сложные и опасные задания советского командования. Вначале это были отдельные отряды, а ближе к концу войны их объединили в две бригады, которые для конспирации назывались отдельными мотострелковыми батальонами.В этой книге рассказано о героях‑спецназовцах, которым не суждено было живыми вернуться на Родину. Но на ее страницах они предстают перед нами как живые. Мы можем всмотреться в их лица, прочесть письма, которые они писали родным, узнать о беспримерных подвигах, которые они совершили во имя своего воинского долга перед Родиной…

Сергей Викторович Баленко

Биографии и Мемуары
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное