Нефартовый

Я подмигиваю Роме: «Незаметно включай диктофон — сейчас что-то будет!» Мог бы и не подмигивать. У Грибова уже все готово: опытнейший журналист!

А Хенрикссон рассказывает нам (для краткости в отличие от газетного варианта опускаю здесь его прямую речь), что не пошел, как обычно после матча, в гущу болельщиков, так как испугался мести наших фанатов. И вот вообще уехал подальше от стадиона. Что по судейскому обмену работал у нас на матчах чемпионата России и прекрасно знает те слова, которые доносились до него с трибун…

Оказывается, прозвище «Ники» ему дали в детстве по сходству звучания его фамилии с фамилией тогдашнего президента США Ричарда Никсона. (Нам с Романом нужны такие детали, чтобы читатель поверил в подлинность интервью, уж очень оно необычное.) И вот еще: звонит жена Хели. Она смотрела трансляцию, видела все. Говорит: не переживай. А нашему тренеру Владимиру Юрзинову, с которым Ханну хорошо знаком, он после матча по-фински сказал, что просто в ключевых моментах канадцы были хитрее россиян.

И Хенрикссону очень хотелось бы, чтобы «Юрзи» все понял, ведь там не было ни грамма предвзятости, если и ошибался, то неумышленно: где-то не успел, где-то не увидел… Ну да, канадец «нырнул», а он принял симуляцию за фол русского… Хорошо, не профессионал! Но ведь он и работает в строительной компании в Тампере, как все там, в оранжевой униформе. То бишь далеко не миллионер, а судейство — хобби.

Концовка была такой:

«Ханну допил пиво, взял со столика очки, поднялся и грустно улыбнулся нам на прощание.

— Я выдержу критику и не брошу судейский свисток. А хотел поговорить с вами, чтобы русские не держали на меня зла. Поверьте, я не подсуживал канадцам…»

«Писать надо пьяным, редактировать трезвым», — когда-то сказал Хемингуэй. Пересказанное здесь вкратце интервью было расшифровано ночью, отредактировано рано утром и оперативно отправлено в Москву. На первой полосе «Спорт-экспресса» оно появилось под заголовком: «Ханну Хенрикссон. Если я и ошибался, то неумышленно».

Без ложной скромности скажу, что наш материал вызвал восторг главного редактора «СЭ» Владимира Кучмия. Прекрасно понимая, что большую роль здесь сыграло элементарное везение, он тем не менее говорил о корреспондентском мастерстве. Не знаю, заслуженно ли. Но тоже было приятно. Как от того звонка Черчесова.

В начале 90-х Владимир Михайлович увел своих единомышленников из главной в стране спортивной газеты, которую обожал мой папа. По рассказам мамы, в те редкие случаи, когда «Советский спорт» не приходил по подписке, отец не мог успокоиться. То, что номер придет завтра, его не устраивало. Он шел на улицу, находил один из весьма многочисленных тогда газетных стендов и, стоя, прочитывал все от первой до последней страницы. Иногда, когда дело было совсем под вечер, помогал специально захваченный из дома фонарик. Думаю, студенты-биологи удивились бы, увидев своего университетского декана профессора Гусева за таким занятием. А может, и нет. Ведь привыкли же они к тому, что летом он частенько приглашал их и сотрудников факультета на дачу во Внуково, где были не только шашлыки, но и обязательная любительская постановка какой-нибудь пьесы.

Впрочем, когда настала пора для новой газеты, папа принял ее с восторгом. Еще бы! Отчеты о футбольных матчах уже на следующее утро! Да и вообще все именно так, как должно быть о спорте! Мы просто раньше не знали, что это возможно в принципе.

Заменить отца не может никто. Но когда после его смерти я приезжал к главному редактору «Спорт-экспресса», это было отдушиной. Володя даже говорил немного как папа, с какими-то знакомыми мне с детства интонациями. А творчество моего деда, например, знал не хуже членов нашей семьи.

Взвалив на свои плечи колоссальную организационно-редакторскую ношу, Кучмий перестал делать то, за что его по-читательски боготворил Михаил Гусев, и не только. Газета осталась без его блистательных публикаций. О велоспорте, о коньках…

Но вдруг, в ответ на мое поздравление газете с 25-летием, он написал колонку, где вспомнил, как в МГУ пять лет дышал с моим отцом «одним университетским воздухом»… Кстати, свое решение сделать новую газету Владимир Кучмий однажды объяснил желанием иметь «право дышать».

За все время сотрудничества с «СЭ» только в рубрике «Без микрофона» у меня было почти 200 публикаций. Обо всем. И лишь один текст написать я не смог. В тот грустный день — 21 марта 2009 года.

Сегодня я поддерживаю прекрасные отношения с особенной для меня газетой, с удовольствием участвую в ее проектах и откликаюсь на предложения об интервью. Но сам больше в «Спорт-экспресс» не пишу.

…Вернемся к интервью с финским хоккейным арбитром. Совершенно другая реакция ждала меня на телецентре.