Нефелим

От него четко разило перегаром и нечищеными зубами, но он потянулся ко мне с явным намерением «поиграться». Я быстро развернулась с твердым желанием вскочить с дивана и оказаться за пределами его посягательств. Вернее, я попыталась это сделать, но тело ворочалось тяжело и медленно, а мышцы оказались слабыми и дряблыми. Похожие ощущения испытываешь в воде – там тоже трудно быстро двигаться.

Я спустила ноги на пол и испуганно смотрела на свои колени. Это не мое, чужое тело, но …я его чувствую и я им управляю… Ноги вызывали ощущение брезгливости – от коленной чашечки к паху они расширялись, причем не ровной линией, а бугорками. Вдруг по одной из них поползла та же рука:

– А ты и там разглядываешь? Дай и я тоже посмотрю!

Я испуганно сбросила его руку и вскочила на ноги. Меня сразу зашатало, будто на плечах оказался мешок муки. Еле удержав равновесие и встав ровно, я осмотрелась. Утреннее солнце радостно заглядывало в окно, под босыми ногами замызганные половицы, напротив шкаф-буфет с выставленными напоказ сервизами, какие-то фотки на стенах, большой коричневый стол с местами ободранной полиролью… Похоже, это даже не спальня, а гостиная, общая комната. Ничего не понимая, я так и стояла, снова и снова оглядывая окружающее. Мой разум искал зацепку, объяснение происходящему. И нашел – в стеклянных дверцах буфета я увидела отражение. Оттуда на меня смотрела всклокоченная и перепуганная, в дурацкой ночной рубашке… толстуха из электрички.

***

Я в ужасе разглядывала отражение в дверце. Вдруг в голове четко прозвучали чужие мысли:

– Нужно идти в ванну, пока свободна.

Я оторопела:

– Ты кто?

Голос явно растерялся:

– Я? Это я. Люся. А ты кто?

– То есть ты – хозяйка тела? Это твое отражение в стекле?

Голос долго и испуганно молчал, а потом все-таки ответил:

– Ну да. Похоже, у меня раздвоение личности – разговариваю сама с собой.

Я захотела хоть как-то ее утешить, понимая – в каком она ужасе:

– Люсь, да ты не переживай, я здесь ненадолго. По крайней мере, я на это надеюсь… Я ничего тебе не испорчу и в твои дела встревать не буду.

По-моему, Люся мне не поверила и ничего не ответила, накинула синий цветастый халат, растасканные шлепанцы и мы пошли.

Ванная оказалась тем еще убожеством – явно самодельная, ванны как таковой не было, вместо душевой кабины отгороженный клеенчатой занавеской закуток, жуткий шатающийся на кирпичах унитаз и местами проржавевший металлический умывальник, над которым висело маленькое круглое зеркало. Люся деловито умылась, почистила зубы и придирчиво себя оглядела. Я видела ее мысли и чувства – она не любовалась собой, она просто проверяла качество умывания. После чего вытащила из кармана расческу и тщательно расчесалась, завязав волосы в хвост на затылке. Я не удержалась и спросила:

– А побольше зеркала нет?

Она опешила, но ответила:

– А зачем?

– Ну не знаю – любоваться, краситься, может прыщик какой обнаружить.

Люся криво усмехнулась и пристально глядя себе в глаза – довольно красивые, между прочим, темно-синие – мысленно ответила:

– Любоваться? Так было бы чем. А краситься я не крашусь. И прыщиков не будет, если кожа чистая. Может и хорошо, что большого зеркала нет, чтобы лишний раз не расстраиваться.

Я частично с ней согласилась – кожа и волосы у нее действительно были хорошими, не проблемными. Я шепнула:

– Может, душ? Не переживай, я не буду смотреть, что и как ты там моешь.

Все так же глядя себе в глаза, она удивленно качнула головой. Потом сняла халат и ночнушку, аккуратно повесила на вбитый здесь же гвоздик и мы вместе шагнули за занавеску. Во время омовения я отводила глаза и разглядывала окружающее – почему-то меня смутила пакля, торчавшая рядом с душем у всех на виду. Я брякнула:

– Ужас. Как будто чьи-то волосы вырвали и на трубу намотали. Неужели нельзя было хотя бы спрятать?

Услышав меня, Люся переполошилась:

– Где волосы? Я все в руку собрала!

– Да вон же, на трубе.

Люся с непонятным мне трепетом провела по указанной трубе и пакле, а меня неожиданно обдало волной тепла и нежности:

– Это Сережа все сам сделал. И бойлер установил, теперь у нас и горячая вода есть.

– Хм… Сантехник, что ли?

– Да… – Люся старательно вытиралась и раздумывала – Интересно, Федоровна в таком случае поможет? Может, таблеток каких выпишет? Только бы не отправила никуда ехать, тут и так…

Я категорично ответила:

– И не думай. И себя отравишь и овощем станешь – при этих словах Люся ощутимо вздрогнула.

Вдруг дверь ванны загрохотала:

– Люська! Ты че там так долго? У тебя все хорошо?

Люся испуганно сжалась, но потом ответила:

– Да, все хорошо! Я уже выхожу!

Я решила ее подбодрить:

– Переживает, волнуется… Да и привлекаешь ты его.

Люся, надев халат, но уже без ночнушки, недоверчиво смотрела в свои глаза.

– Да ладно, кого я могу привлекать?

Я хмыкнула:

– Привлекаешь. И сама об этом знаешь. Где-то очень глубоко внутри.

Люся с ненавистью сжала складку на животе – безобразный фартук, она еле обхватила его большим и указательным пальцами. Сжав его так сильно, что я охнула от боли, Люся с презрением произнесла:

– Да уж, где-то ну о-очень глубоко, так что и не видно.