Неферт

– Ничего не поделаешь, змейка, – обняв за плечи подбежавшую Неферт, Нахт вышел вместе с ней из низкой кладовой постройки, в которой несколько слуг под руководством Шедсу перекладывали какие-то ящики и запаковывали кожаные мешки. – Я не могу терять ни минуты: иначе там начнется такая заваруха…

– Нахт!

– Когда ты была маленькой, ты думала, что у мальчиков на самом деле растут на спине уши. А когда я притащил тебе маленького ежика, ты плакала, что он не хочет с тобой разговаривать. Змейка, когда ты выйдешь за меня замуж, я тоже буду то и дело уезжать в пески – и ничего страшного в этом нет.

Сильная рука брата обнимала Неферт, в его ласковом голосе было столько любви… А глаза… глаза смотрели так, как никогда прежде не смотрел на нее Нахт. Это был взгляд сквозь Неферт: глаза Нахта видели караваны шасу, отряды хеттов, трепещущие от огненного дыхания Сетха полотнища палаток…

– Нахт!

Нет, это не Неферт, это само ее отчаяние метнулось на грудь брату… И на мгновение – Неферт уже знала, что оно будет недолгим, Нахт снова увидел сестру… В его глазах появилась боль.

– Я и подумать не мог, возвращаясь в этот дом, – произнес он, – что ко мне на грудь заползет здесь маленькая черная змейка и свернется на самом сердце.

XIV

Это был камень красной яшмы – темно-красной, похожей на спекшуюся кровь. Солнце раскалило его до тонкого запаха тины, который был слышен, только когда Неферт, сложив ладони, подносила камень к лицу…

– Где ты нашла этот камень? – спросил рядом голос кошки, приближения которой Неферт не услышала.

– Ты меня пришла утешить, Миура? – лицо Неферт, устремленное через заросли камыша туда, где похожие на маленьких серебряных рыбок солнечные блики скользили по молочно-голубой воде бесконечного Нила, осталось неподвижным. Впервые в жизни Неферт уходила одна так далеко от дома. Но это тоже не имело никакого значения. – Не надо, наверное. Нахт уехал.

– Утешить? Напротив – чтобы сделать тебе еще больнее.

– Разве это получится? – Неферт тихо улыбнулась. – Разве за одну жизнь можно умереть больше, чем один раз?

– Можно. В одной телесной оболочке можно умирать и воскресать не единожды, а всякий раз, когда изменяется ее духовное содержимое.

– У всех?

– Нет, у очень немногих. Люди боятся изменения. Ты не знаешь, как сильно они этого боятся. Нахт всегда удивлял меня неведомой ему самому тонкостью догадок. Он назвал тебя змейкой – в тебе всегда будет жить неустрашимое стремление сбрасывать прежнюю кожу. А сбрасывать ее – это значит умирать и воскресать.

– Так чем же ты хочешь сделать мне больно?

– Отчего уехал Нахт?

– Оттого, что дела позвали его в пески.

– Дела делами, пески песками… Нахт сбежал от тебя.

– От меня?

– Да. И хвала Изиде, что он сделал это вовремя.

– Нет, – Неферт прижала к щеке темно-красный камень.

– Там должна быть чья-то лодка внизу. Видишь – на колышек накинута веревка. Покатаемся на ней немного?

– Давай. Только ведь там нет весла.

– Как знать. Ты не боишься – ведь это чужая лодка?

– Мне все равно.

– Вот уже и одно преимущество твоего нынешнего состояния, – насмешливо произнесла кошка. – Раньше ты стала бы об этом беспокоиться.

Неферт сбежала к берегу. В спрятанной соломенной лодке в самом деле оказалось весло, которым она оттолкнулась от земли, пока Миура с явным удовольствием устраивалась на носу. Узкая лодка заскользила в зеленом прохладном мраке прибрежных зарослей.

– Почему ты сказала, что Нахт сбежал от меня, и почему ты возносишь хвалу богине за то, что мне так плохо? – спокойно спросила Неферт, легко погружая весло в черно-зеленую воду.

– Хвалу богине я возношу не из-за твоих страданий, а за то, что твоему брату посчастливилось унести ноги живым и невредимым. Скажем прямо – шансов на это у него было несколько меньше, чем если бы он столкнулся в одиночку с армией хеттов. Ты опаснее для него, чем он для тебя – это так же верно, как то, что тебе сейчас больнее.

– Ты второй раз такое говоришь. Чем я опасна Нахту?

– Я показала тебе, что Нахт бывает не только таким, каков он с тобой. Неферт смотрела не на кошку, а в темную воду, струившую вслед лодке

черные пряди водорослей.

– Да, Нахт бывает разным – я знаю это.

– Но ты не знаешь, какая половина в нем сильнее.

– Конечно, та, что с мной!

– Глупая змейка. До встречи с тобой он превосходно обходился без этой половины. Ты разбудила в нем ту душу, которую он заставляет спать: этого я не хотела объяснять тебе раньше времени.

– Заставляет спать? Как это, Миура?

– Сам того не зная, естественно.

– Миура, почему он заставляет спать такую прекрасную душу?

– Потому, что в твоем прекрасном и могущественном брате нет той силы, которая могла бы эту душу подчинить.

– В Нахте – нет силы?!

– Этой нет. Здесь он настолько слабее тебя, насколько ребенок слабее его в рукопашной схватке. Тебе трудно это понять, потому что в тебе есть эта сила. Так же трудно понять Нахту, что можно не управлять конями. А вот что случится с неумелым наездником, который попробует объездить норовистую лошадь?

– Она его сбросит и расшибет насмерть.

– Сразу?

– Может быть, сразу, может быть – нет.