Нефертити и Эхнатон

Один из самых интересных примеров такого рода – история начальника скульпторов Бека, которую мы сейчас расскажем. Его отец работал в священном городе Гелиополе, очевидно, в храме бога Ра. Царь Аменхотеп III заметил его достоинства, а позднее – достоинства его сына. Благодаря надписи из Асуана мы знаем, что Бек был одним из учеников Эхнатона. Фараон излагал ему свое учение, предоставлял частные аудиенции, чтобы посвятить в тайны света Атона. После своего назначения на должности начальника скульпторов и начальника строительных работ Бек, вне всякого сомнения, стал одним из создателей амарнского стиля и автором нескольких шедевров, которые мы можем созерцать еще и сегодня. Возглавив главную мастерскую столицы, он руководил элитарной группой художников, которая выполняла заказы дворца. Архитекторы, скульпторы, художники Египта не следовали своей индивидуальной фантазии, но выполняли определенную символическую и теологическую «программу». Роль этих людей оценивалась очень высоко. Слово «скульптор», написанное иероглифами, в буквальном переводе означает «тот, кто дает жизнь». Художник, который собственной рукой вносит дух в косную материю, является обладателем секрета самой жизни. Вот почему во все эпохи начальник строительных работ фараона был одним из самых влиятельных государственных деятелей.

На одной стеле из собрания Берлинского музея сохранилось любопытное изображение Бека. Памятник, на котором скульптор представлен вместе со своей женой Тахерет, посвящен «Хорахти, живому Атону». У Бека огромный живот и отвислые груди. Тело его жены тоже деформировано, оно отличается слишком тяжелыми бедрами. Иными словами, оба персонажа изображены в соответствии с критериями официального искусства в его самом радикальном варианте. Образы Бека и его жены восходят к иконографии фараона как «отца и матери» всего сущего, известной нам по карнакским колоссам.

В сложном мире египетской высшей администрации главные рычаги власти, если не считать самого царя, находились в руках двух визирей. Во времена Аменхотепа III визирь Юга, Рамосе, проявил на своем месте особый талант и, кроме того, зарекомендовал себя как исключительно глубокий мыслитель.

Его фиванская гробница – главный источник, свидетельствующий о переходе от фиванской религии Амона к религии атонизма. Дело в том, что часть украшающих ее стены сцен передает дух эпохи Аменхотепа III и выполнена в самом чистом фиванском стиле, тогда как другая часть выражает идеи, характерные для правления Аменхотепа IV, будущего Эхнатона. Это – поразительный факт, который еще раз доказывает, что не было никакого конфликта, что переход от одного правления к другому и от прежней религиозной концепции к новой совершился гармоничным образом, что план фараона осуществился без каких-либо затруднений.

А, следовательно, не было и разрыва между старым и новым периодом в плане хозяйственного управления; Эхнатон подтвердил полномочия Рамосе и даже расширил сферу его ответственности.

Визирь ежедневно общался с царем и предоставлял последнему подробный отчет о своей деятельности. От него требовалось, как говорится в одном тексте, чтобы «все дела пребывали в здравом и невредимом состоянии». Визирь ни на миг не должен был забывать, что он носит на шее символический знак богини космического порядка и универсальной гармонии.

Одновременно с Рамосе или после него должность визиря исполнял еще один человек, Нахт, живший в южном квартале Ахетатона. Оба они были администраторами высшего ранга, выдержанными и компетентными, которые вполне справлялись с задачей обеспечения благополучного существования жителей новой столицы.

Разумеется, невозможно было требовать, чтобы все жрецы фиванских храмов покинули город бога Амона и переселились в Ахетатон. Фараон никогда и не имел намерения превратить Фивы в мертвый город. Поэтому часть религиозного и административного персонала, находившегося под началом верховных жрецов Амона, осталась на своих местах – так же, как и работники фиванской городской администрации.

Эхнатон, подобно всем фараонам, нуждался в преданных сотрудниках – и в личных друзьях, и просто в компетентных людях, которым можно было спокойно поручить то или иное ответственное дело. Амарнские тексты позволяют предположить, что Нефертити и Эхнатон сами подбирали людей для своего окружения и находили кандидатуры на ключевые посты в Ахетатоне. Мы знаем имена и должности некоторых из этих людей.

Мерира, уже упоминавшийся выше, был «верховным жрецом Атона» и следил за правильным ходом церемоний в большом храме этого бога. Хатиаи, управляющий царскими строительными работами и архитектор, отличался тем, что не скрывал своего благосостояния. Обогатившись на царской службе, он построил себе роскошное жилище, которое непрестанно совершенствовал. Хатиаи настолько гордился своим домом, что велел замуровать старый вход, дабы вынудить гостей обходить здание кругом: теперь они волей-неволей должны были любоваться изящным садом и молельней[102] этого настоящего маленького дворца.