Нефертити. Повелительница Двух Земель

Царица Тиу могла проследить его путь с точностью до часа. Например, она легко могла обронить: «Сейчас мой любимый проплывает под Мемфисом», – так же, как современная жена могла бы сказать о своем муже, едущем в метро.

В этом опасном путешествии царя поддерживали обряды, молитвы, заклинания и воскуривание благовоний в храме. Царица Тиу ободряла своего супруга чтением молитв и совершением вековых ритуалов, значение которых было давно забыто, а царь продвигался от пещеры к пещере до тех пор, пока не встретил ужасную таинственную фигуру, которую называли Тем, Кто Спрашивает.

Глядя на просителя своим ужасным неподвижным взглядом, Тот, Кто Спрашивает, задавал вопрос: «Как твое имя?»

И так же кротко, как и все остальные умершие, Аменхотеп должен был назвать свое имя.

Пройдя через ворота подземного мира, царь оказывался перед грозным судом, состоявшим из бессмертных богов, которые должны были решить, достоин ли он вечной жизни. В противном случае он был обречен на вечную смерть.

Итак, в своем земном теле он стоял в огромном, как космос, зале в ожидании самых сильных, могущественных и ужасных богов. А в это время в безопасности своего расписного дворца на берегу Нила еще горячее начала молиться царица Тиу, потому что знала – сейчас решается вопрос о бессмертии ее мужа.

Теперь царь оказался перед лицом Осириса, стоявшего под крышей наоса, символом верховной власти в подземном мире. Рядом с ним стоял Анубис, бог с головой шакала, руководивший бальзамированием и похоронами царя. Там же был Тот, бог – покровитель Ая, писец всех богов, с пером и табличкой, на которой он подсчитывал все хорошее, сказанное об этом просителе вечной жизни. Добрые дела царя были описаны на стенах его гробницы и увековечены на многих памятниках, перечисленных в Книге мертвых. Тем не менее для него не делалось никаких исключений, он сам должен был себя защищать, как и все остальные смертные.

Царь подошел к лестнице, охранявшейся богом солнца Тором, рядом с которым стояла Маат, почитаемая богиня правды, маленькая, прелестно одетая, не имеющая лица женщина-богиня, носившая в волосах страусовое перо справедливости.

Сет, худой и жестокий бог зла, с вытекающей изо рта слюной, ожидал возможности проглотить любого просителя, совершившего недостаточное количество добрых дел. Такой проситель не мог вернуться к жизни, наслаждаться удовольствиями и даже посещать свой подземный дворец. А самое страшное – он не имел права еще раз взглянуть в лицо солнцу.

Даже такой великий и славный царь, как Аменхотеп III, должен был задрожать, представ перед величественным судом, когда его сердце вынули из груди и положили на чашу весов.

Вперед выступила богиня Маат. Вынув перо из своих волос, она положила его на другую чашу весов.

В этот момент заговорил сердечный амулет, который сын положил на грудь умершего отца: «О мое сердце, не предавай меня». Затем царь, стоя с раскрытой грудью, начал просить, а находящаяся за ним «ка», его второе «я», молча воспроизводила все его движения, потому что она тоже должна была либо обрести бессмертие, либо навеки быть проклята.

Древние египтяне были первыми, для кого хороший характер и добродетельность стали непременными требованиями для обретения счастья в загробном мире. Бристед назвал этот период в истории «рассветом сознания» и провел параллель между этикой египтян и этикой иудаизма. Теперь, перед лицом ужасного суда богов, царь Аменхотеп должен был выступить в свою защиту и покаяться в тайных грехах, которые есть в каждом человеческом сердце.

Покорно, как простой смертный, царь исповедался, торжественно ответив на положенные сорок два вопроса, поскольку египетский этический кодекс включал сорок два (узаконенных) греха.

Его исповедь была построена в форме отрицаний:

«Я не богохульствовал. Я не убивал. Я не совершал краж. Я не клеветал. Я не подслушивал. Я не лжесвидетельствовал. Я не нарушал супружеской верности. Я не грабил мертвых».

Совершение полового акта в священных местах или посещение такого места после половой близости также относились к грехам. Поэтому в определенных районах был развит гомосексуализм.

Ответив на сорок два вопроса, умерший имел право перечислить свои добрые дела:

«Я давал одежду оставшимся без крова. Я защищал вдов и сирот. Я давал хлеб голодным. Я кормил и давал приют животным. Я жертвовал на храмы богов…»

В своем дворце царица Тиу не сомневалась в окончательном вердикте, которое вынесет подземный суд. Она буквально видела, как поднимается чаша весов с сердцем и, дрожа, уравновешивается с пером, лежащим на противоположной стороне. Все знали, что Аменхотеп был одним из лучших царей. Теперь для умершего царя настал час последнего мистического перевоплощения. Потому что тот, кто прошел все испытания, установленные богами, становился Осирисом! В этом подземном мире теней, нереальном, как сон, и все же являвшемся частью вечной жизни, всесильная личность Аменхотепа III, умершая на семьдесят дней, теперь превратилась в царя подземного мира, правителя мертвых.

Это знала обрадованная вдова, это знал весь Египет.