Неформал

— У нас фриками, — отвечаю, — но редко. Девчонок — хиппушками. А обычно просто: «Эй, овца, иди сюда!»

— М-да… Милые детки… Хотя… Какие вы детки, украли у вас детство, — хотел он еще что-то добавить, но тут по земле еле заметная дрожь прошла. Почти такая же, какую мы там, внизу, в пещере, почуяли, только слабее.

Ну мы переглянулись, а потом Иван на Маришку посмотрел, а она спит как ни в чем не бывало. А он встал, к рюкзаку своему отошел, а потом смотрю, он опять «Сайгу» за спину закинул, винтовку свою взял, гранаты по карманам разгрузки рассовывает, а на каждой гранате хитрая маркировочка такая. А последнюю оставшуюся он в подствольник зарядил. Увидел взгляд мой вопросительный и говорит тихо, так, что я еле расслышал:

— Специальная начинка. Обедненный уран. Не хочу я, чтобы вы, ребята, рядом были, когда я палить ими начну. Знаешь что, Санек? Собери-ка ты тихонечко, что можешь, в свой рюкзак. Хавчик туда скидай. Только девочку свою пока не буди, понял? Пусть поспит, — а сам стал магазин этот здоровый патронами набивать.

Ну я все сделал, как он сказал, а потом обратно к лазу вернулся. Иван сидит, что-то снаружи рассматривает и мне командует:

— Иди сюда!

Я сел рядом, так что мне стало видно то же самое, что и ему, а он мне показывает:

— Вон видишь через дорогу в подлеске сосну? Да? А справа от нее ложбинка? А в ложбинке ель? Она тут одна-единственная. Так вот, если что случится, чеши туда! Понял?

— А что случится-то? — спрашиваю.

Иван посмотрел на меня так серьезно, что мне не по себе стало, и говорит:

— Пока не знаю. Нутром чую, что-то будет.

У меня от этих слов в животе похолодело.

— А твари эти? Они же порвут нас, пока добежим.

А Иван отвечает:

— Знаешь, Санек, иногда лучше эти твари, чем кое-кто другой.

Мы, наверное, несколько секунд друг другу в глаза смотрели. Понял я, о ком он говорил, и он увидел, что я понял. А потом еще ближе ко мне наклонился и совсем тихо шепчет:

— Ты, — говорит, — Санек, сам помри, а девчонку отсюда вытащи. Идите к Киржачу через Кимры, я за Ларцево машину оставил. Карты вот, — и карты мне сует. — Понял? В Евангелии сказано: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих». Понял? Умри, но Маринку свою до храма доведи.

Ну я автомат до боли в руках сжал, головой киваю, мол, понял, а самому снова страшно. Вроде бы и не произошло еще ничего, а все равно — страшно.

А потом мы снова почувствовали, как под землей кто-то ворочается, и шар этот как будто покачнулся слегка. Встрепенулись мы и слышим: снаружи кандары гвалт устроили, лают там друг на дружку, что ли? Я выглянуть наружу хотел, но Иван меня остановил.

— Ты че, − говорит, − творишь? А если рядом на земле кандар сидит? Откусит тебе башку, да и все.

Я сразу на место сел, а Иван продолжает:

— Патроны береги, патронов мало. У меня последний магазин да «Сайга» вот еще. И ножик. У тебя второй магазин есть? Ну и отлично. Давай, собирай свою девушку и держитесь ближе к выходу.

Маришка даже не удивилась, когда я ее разбудил и велел к выходу вместе с ковриком перебраться. Кажется, она от будущего ничего хорошего не ожидала. А потом мы просто сидели и ждали. Иван пытался шепотом армейские байки травить и анекдоты рассказывать, но у него это плохо получалось, не смешно было, а может, просто мы не были настроены анекдоты слушать, слишком много в последе время произошло страшного, чтобы можно было вот так просто смеяться. В общем, замолкли мы и какое-то время молча сидели, каждый о своем думал. Маришка ко мне привалилась, голову мне на плечо опустила, я ее обнял, так и сидели. Пить мне хотелось и есть. Че там эти галетки… А еще в сон клонило.

А потом мы шаги почувствовали. Я сначала решил, что это просто сердце бьется, Маришку отстранил немного и понял, что это откуда-то снаружи доносится. Ощущение было, как будто кто-то размером с дом пытается к нам подкрасться, только у него это не получается. Большой слишком и тяжелый. А потом мы дыхание услышали, и у меня волосы на голове зашевелились, потому что было в этом дыхании что-то жуткое, словно стон какой слышался или кто-то по асфальту что-то металлическое тащил… А потом этот звук усилился, и мы услышали, что это кто-то огромный пыхтит, как астматик, воздух глотает. Подошел этот некто к шару с северной стороны, от провала, значит, а потом он шар вокруг обошел. Я рюкзак подхватил, и мы все втроем на цыпочках отбежали в противоположную сторону шара и тоже двигаться по кругу стали. Только это чудовище снаружи шар обходит и хочет к нам приблизиться, а мы изнутри все время держимся так, чтобы от него как можно дальше быть. Фонари выключили, а костер уже погас почти, и в шаре темно, и двигаться надо осторожно, чтобы не налететь на доску или на сухой тонкий ствол. Я Маришку за руку взял, а рука у нее холодная и подрагивает.