Неформат

— Уходи, мам, не усугубляй еще больше, — внутри было безумно больно и обидно.

В голове из-за этого стучало так, что в глазах плыло.

А, может, это от голода… на обед они с бухгалтером не попали сегодня, теперь же ей и поужинать не дают нормально. Да и в груди пекло от тысячи горьких слов и упреков, которые могла бы высказать матери. Но Ксюша сцепила зубы.

— Просто уходи, — твердо выдержала разгневанный взгляд, в котором, тем не менее, видела почти ненависть. Тоже не впервые.

— Истеричка неблагодарная! Ты смерти моей хочешь? У меня же сердце больное… И это дочь? За что мне такое проклятие?! — словно причитая, мать с обвинением ткнула в ее сторону рукой. Ксюша не отреагировала. И это взбесило мать еще больше. — Ничего, подожди! Вот умру, поймешь, что творишь… Пожалеешь! — крикнула мать, но все-таки выскочила в коридор, схватила пальто и, кажется, ушла, хлопнув громко дверью.

Шикарно.

У Ксюши даже сил не было, чтобы подняться и пойти замки за ней закрыть. Рухнула на стул, уперев лицо в руки, тяжко воздух втянула. Надо бы поесть… И Максу «спасибо» высказать за это представление.

— Мам? Тебе плохо? — тут же вскинулась, вновь забыв про еду.

Марго стояла на пороге кухни и внимательно смотрела на нее. Наушники болтались на шее. Дочь явно многое слышала, если не все. В душе кольнуло еще больше злостью на мать — вот зачем было скандал устраивать? Чего добилась? Впрочем, не в первый раз.

— Устала немного, — улыбнулась, чтобы успокоить дочку. — Квартальный отчет проверяла, да и так работы хватило. Ну и бабушка немного добавила, — чуть скривила лицо.

— Да уж, она кричала громко, — Марго глянула себе под ноги. Надо же, даже телефон в карман засунула. Подошла к ней и уткнулась в бок. — Мам, значит, разводитесь все-таки? — глянула исподлобья.

А Ксюша вновь тяжело вдохнула, крепко обняла дочку, про себя еще раз помянув скандал матери «добрым» словом. Вот уж удружила.

— Мы сейчас это обсуждаем, солнышко, — максимально искренне ответила она дочери, но и без резких заявлений. — Так бывает, что люди со временем начинают идти разными дорогами, по-разному оценивать ситуацию и мало понимать друг друга… Что-то такое вышло и у нас с папой. Некоторые его поступки причиняют мне боль и сильно обижают. И уже давно. Однако ему, да и многим, кажется, что это не страшно… А я не вижу смысла, зачем мучиться всем…

— Он других трахает? — грубо и в упор спросила Марго.

Подросток. Да, с возрастом, конечно, этот кризис тоже им совпал не особо удачно. Сама Ксюша, даже если знала в таких годах подобные слова, матери никогда бы не сказала вот так. С другой стороны, что она вообще посмела бы сказать матери в таком возрасте?

— Что?! — правильно интерпретировав ее взгляд, буркнула дочь. — Бабушка орала так, что я и через музыку услышала, — словно оправдываясь, она обхватила себя руками.

Ксюше пришлось еще пару раз вдохнуть, чтобы как-то корректно подобрать слова.

— Твой папа иначе смотрит на понятие супружеской верности, чем я, — не повелась на провокационный тон, не ушла в грубость. — И мне это тяжело. Помнишь, как ты не могла понять, когда Николь за твоей спиной с другими девчонками над тобой смеялась и сплетничала… Немного другое, но пренебрежение всегда обижает, да?

— Да, — согласилась дочь с тяжелым видом и как-то вся обмякла, словно облокотилась на нее. — Я помню, мам. Понимаю, кажется…

Ксюша отодвинулась, усадив ее себе на колени. Хоть и большая уже Марго, а явно обеим нужна сейчас поддержка и близость.

— Мы сейчас это обговариваем и обсуждаем, Марго. Но… мне тоже тяжело. И я просто хочу, чтоб мы все были спокойны в этом процессе и разумны. Бабушка так не умеет, она зря кричала. И мне жаль, очень, что это так задевает тебя, родная. Но и если мы будем делать вид, словно ничего не происходит… Не думаю, что нам станет лучше. Как считаешь? — посмотрела на дочь, гладя ее волосы. — Мы же все не глупые.

— Наверное, да, — тоже невесело вздохнув, согласилась Марго.

— Ладно, тогда пока отставим эту тему, хорошо? Ты уроки доделала? — попыталась отвлечь ее Ксюша. — Ужинать со мной будешь?

— Там немного по алгебре осталось. Одна задача, — дочь скривилась. Видно, не получалось легко справиться. — Давай я поем, может, потом в голову придет, как ее решать.

— Давай, — улыбнулась Ксеня.

Поцеловала дочь в макушку, дождалась, пока Марго пересядет. Пошла к холодильнику. Нагрела для Марго рис и отбивную, достала салат. А сама выбирала-выбирала, чего хочется… И не могла решить.

Какое-то бессилие и глухое раздражение внутри. И при одной мысли о еде — до тошноты выворачивает, несмотря на голод, который ощущает. Страх давний проснулся, который когда-то едва не после каждого приема пищи заставлял в туалет бежать, все назад выворачивать… Довели. Будто и правда нервное истощение.