Нефрит 8

Каблуки ее туфель стучали по серому полу, этот стук выдавал ее злость, которой, кажется, даже был пропитан воздух вокруг нее. Хардинг и Дон смотрели на то, как она покидает стены лаборатории, как выходит через дверь и направляется к лестнице.

– Чистое самоубийство, но мне это нравиться, – признался Хардинг.

– Знаю, – сказал Дон. – Но твой табак здесь, и правда, самый немногочисленный представитель. Можно даже попытаться найти для него место на острове.

– Правда?

– Правда.

– А мне кажется, мы играем с огнем, – сказал Хардинг. – Этна же сделает все, чтобы этого не произошло.

– Ничего, я знаю, как ее уговорить. Она же моя бывшая жена, – признался Дон.

– О боже! – воскликнул, улыбаясь, Хардинг.

– Да, жизнь вообще сложная штука, – продолжил Дон, от чьих слов Хардингу стало только веселее.

– Согласен, но такого я от вас не ожидал.

– Ладно, пошли на кухню. Думаю, остальные уже закончили готовить обед.

Они оба встали и покинули лабораторию, повесив халаты на вешалке рядом с дверью, а три контейнера с табаком остались на полке, которая освещалась сверху специальной лампой. Уже поднявшись на третий этаж, они почувствовали запах еды, послышались знакомые радостные голоса.

– Кажется, они там начали отмечать? – предположил Хардинг.

– Без нас? – произнес Дон.

Они преодолели еще пару метров по коридору и оказались в кухне, где все уже было готово. Стол был сервирован на всех находящихся на острове, на нем стояли салаты, гарнир и другие блюда. Рыба и кальмары еще были горячими, от них шел пар. Этна сидела во главе стола в ожидании, когда все займут свои места. Она продолжала злиться на Дона, всем это было понятно, но только потом стала известна причина этой злости.

День незаметно перешел в вечер, в первый вечер на острове. Вся группа собралась на кухне, где некоторые задержались до самой ночи. Многим хотелось отметить начало плавания, за столом успело прозвучать несколько тостов, после которых пришлось пить коктейль из экстракта водорослей. Присоединился даже Огами, который, как оказалось, просто пришел на запах еды, которой осталось даже на завтрак.

– У нас всех комнаты одинаковые, – сказала Отум, когда вошла в спальню Зои.

– Возможно, сэкономили на дизайнере? – пошутила Зои, развешивая свою одежду в шкафу.

– Только не говори это Итону, может обидеться.

Всего на третьем этаже было двенадцать комнат, двенадцать совершенно одинаковых комнат со светло-серыми стенами и синим полом. Мебель тоже везде была одинаковая, окна располагались на потолке, в них можно было видеть только небо, а в дневное время суток этих трех прямоугольников хватало, чтобы в спальнях было светло.

Но в данный момент уже была ночь, и почти в каждой спальне горели светильники. Их было всего два, по внешнему виду они напоминали большие матовые груши, одна висела над письменным столом, вторая – над широкой двуспальной кроватью. Шкафы были встроенными в стены, там, за раздвижными зеркальными дверцами были и полки и небольшие тумбы. Также в каждом помещении было по стулу, и это был единственный предмет мебели, который можно было передвинуть. Все остальное было одним целым с полом и стенами.

– А я с собой шторы взяла, – сказала Зои, закрывая дверцу шкафа.

– А Хардинг взял свой табак.

– Что? Ты имеешь в виду запас сигар? – удивилась Зои.

– Нет, он рассаду взял, – ответила Отум, упав на кровать, на которой разместился мягкий бежевый плед.

– Этна выкинет его за борт, – улыбаясь, произнесла Зои и легла рядом с Отум.

– Не выкинет, они теперь часть образцов лаборатории. Дон словно знал, что он так и будет, – продолжила Отум, теребя непослушные волосы своей подруги.

– Может, тоже стоило постричься?

– Нет.

– Тоже Мака не узнала с новой прической? – спросила Зои, подняв взгляд на потолок.

– Мне будет не хватать его хвоста, – сказала Отум.

– Мне тоже. Ты уже разобрала свои вещи?

– Не все, – ответила Отум. – Мне кажется, я сегодня не усну.

– На складе есть снотворное, там вообще лекарств целая аптека, и не только лекарств.

– Что там? Я там еще не была.

– Целый магазин, только касс нет, – ответила Зои.

– Круто, а тележки там есть?

– Нет, только три корзинки.

– Жаль, могли бы покататься по безлюдному залу, – сказала Отум и тоже посмотрела в окно.

– Я тоже об этом подумала, – призналась Зои. – А Мауи хотел, чтобы ему разрешили там жить.

– Большой ребенок. Надо зайти туда завтра.

Через пару часов почти во всех комнатах погас свет, но спали не все. Кто-то просто лежал под одеялом и смотрел в потолок, в окна, в которых можно было увидеть яркий звездный свет. Дон быстро заснул, как и Хардинг, Огами, Коми, Зои и Арбель. Мауи было немного больно, его покрасневшая кожа продолжала немного гореть. Этне не давали погрузиться в сон мысли, она до сих пор не могла поверить в то, что ей придется провести целых семь лет наедине с этими людьми. Итон просто лежал в темноте, думая о чем-то, Флорес находилась за стеной, в соседней комнате, она сидела на кровати в абсолютной темноте и смотрела на шрам, который тянулся от колена до щиколотки. Мак тоже не спал, он думал об Отум, а Отум смотрела на звезды и слушала музыку.