Нефритовая Гуаньинь

— Подробностей я не знаю, — ответил Го. — Знаю только, что они там. Цуй занимается прежним делом, на их доме даже вывеска есть.

Князь тотчас направил в окружное правление просьбу, чтобы в Таньчжоу безотлагательно выехал чиновник с приказом о задержании Цуй Нина и Сю-сю. Назначенный для этого чиновник получил дорожные деньги и вместе со своим помощником пустился в путь. Прибыв в Таньчжоу, они без промедления обратились к местным властям за помощью в розысках. Все было как в стихах:

Черный гриф за ласточкой погнался,
Хищный тигр ягненка растерзал.

Не прошло и двух месяцев, как Цуй и Сю-сю были задержаны и отправлены в столицу. Узнав, что их доставили во дворец, князь тут же устроил суд.

В ту пору, когда князь вел войны с иноземцами, он обычно выходил в сражение с двумя мечами: малый синий меч он держал в левой руке, а большой синий — в правой, и многих врагов лишили жизни эти два меча. Теперь, вложенные в ножны, они висели на стене в зале. Когда князь сел в свое кресло, все присутствовавшие приветствовали его поклонами. Затем в залу ввели Цуй Нина и Сю-сю и поставили перед князем на колени. Разгневанный князь левой рукой сорвал со стены малый синий меч и уже занес правую руку, чтобы выхватить его из ножен. Глаза князя свирепо сверкали, он скрипел зубами от ярости, как будто снова рубился с иноземцами. Супруга князя очень испугалась.

— Князь, — прошептала она из-за ширмы, — мы здесь на глазах императора. Столица — не пограничный округ. Если эти люди провинились, надо передать их в областное правление и пусть их судят. А так сразу рубить им головы не подобает.

— Эти негодяи осмелились бежать из моего дома! — воскликнул князь в ответ. — Теперь они пойманы, почему же я не могу их убить и насытить свою злобу? Но раз ты просишь, будь по-твоему: велю служанку вывести в сад и выпороть, а Цуй Нина отправлю в областное правление.

Затем князь приказал выдать награду деньгами и вином тем чиновникам, которые изловили беглецов.

Когда Цуй Нина привели в областное правление, он все подробно рассказал:

— В ночь, когда случился пожар, я сразу же побежал во дворец. Случайно на галерее я заметил Сю-сю. Увидев меня, она закричала: «Как ты смеешь класть руку мне на грудь! Если не послушаешь меня, я причиню тебе неприятности!» Она сказала, что хочет убежать со мной, и я был вынужден повиноваться. Все, что я рассказал, — чистая правда.

Запись допроса послали Сяньаньскому князю, который, несмотря на суровость, был человек справедливый.

— Если так, — сказал он, прочитавши запись, — Цуй заслуживает легкого наказания.

В конце концов Цуй Нина приговорили за побег к битью палками и высылке в округ Цзянькан. К месту ссылки его отправили под стражей. Только они вышли за северные ворота столицы и приблизились к излучине, известной под названием «Гусиная шея», как Цуй Нин заметил, что за ним следует паланкин, который несут двое носильщиков.

— Подождите меня, мастер Цуй! — раздалось из паланкина.

Цую показалось, что это голос Сю-сю, но он не понимал, как она могла здесь очутиться. Говорят, что пуганая ворона куста боится, так и Цуй: не обращая внимания на зов, понурив голову, он продолжал свой путь. Вскоре, однако, паланкин их нагнал, и оттуда вышла женщина, которая действительно оказалась Сю-сю.

— Вас отправляют в Цзянькан. А со мной что будет? — спросила она.

— Как ты здесь очутилась? — спросил Цуй в свою очередь.

— Вас увели в правление на суд, — сказала Сю-сю, — а меня в сад. Наказали тридцатью ударами бамбуковой палки и выгнали вон. Потом я услышала, что вас ссылают в Цзянькан. Я решила вас догнать и разделить с вами ссылку.

— Хорошо, — согласился Цуй.

Они наняли лодку и поплыли прямо в окружной город Цзянькан. Доставив их до места, стражник, который сопровождал Цуя, вернулся в столицу.

Если бы этот стражник был человек болтливый, возможно, что Цуй Нин снова попал бы в беду. Но стражник знал, какой горячий у Сяньаньского князя нрав и что не угодить ему в чем бы то ни было — немалая беда. Вдобавок он у князя не служил и не считал необходимым принимать его дела близко к сердцу. Наконец, в пути Цуй очень хорошо с ним обходился, угощал вином, — и стражник решил держать язык за зубами и не болтать лишнего.

Цуй Нин с женою обосновались в Цзянькане. Понеся наказание, Цуй уже не боялся повстречать кого-либо из прежних знакомых и продолжал заниматься своим ремеслом резчика по нефриту.

— Нам здесь неплохо, — сказала однажды Сю-сю, — но мои родители испытали немало горя после того, как я бежала с вами в Таньчжоу. Когда нас схватили и доставили во дворец князя, они даже пытались покончить с собой. Хорошо бы послать кого-нибудь в столицу и привезти их сюда — пусть живут с нами.

— Ладно, — согласился Цуй.

Он нашел подходящего человека, дал ему адрес родителей Сю-сю, описал их наружность и просил доставить в Цзянькан. Тот прибыл в столицу, разыскал место, где жили родители Сю-сю, и спросил у соседей, где их дом.

— А вот он! — указал ему кто-то.