Нефритовое наследие

Возмездие было на удивление быстрым и суровым. Терпимость к убийствам, которые совершают Зеленые кости ради захвата власти, стала гораздо ниже, чем тридцать лет назад. С жестокостью Айт могли смириться, только если бы она была легитимным руководителем клана и победила более слабых соперников. Теперь же ее поступок расценивался как предательство, последняя попытка старого тирана удержать власть. Многие в Горном клане почитали Айт Маду и после отставки, но сейчас от нее отвернулись даже самые преданные сторонники, ведь она совершила самое отвратительное преступление – воспользовалась священной миротворческой ролью дейтистских монахов.

Похоже, никто не знал, где Кобены держат Айт Маду, но Цзая увидела перед домом Иве Калундо толпу зевак и Кулаков Горных, которые потребовали от предателя сдаться.

Иве попросил три часа для подготовки к смерти. Бывший Шелест написал письмо с объяснениями – якобы он просто не хотел, чтобы клан, который ему так дорог, попал в руки некомпетентного руководителя и в конце концов был уничтожен врагами. Он поблагодарил бывшего Колосса Айт Маду, извинился перед своей семьей и дал указания, как распорядиться его нефритом после смерти. Потом надел лучший костюм, вышел во двор и выстрелил себе в голову.

* * *

По всему Жанлуну и везде на Кеконе вывешивали фонари, чтобы почтить память Коула Хилошудона, чья смерть была столь же яркой, как и жизнь, да узнают его боги. Церемонию прощания и грандиозные похороны показывали по телевизору. Похоже, все Зеленые кости страны, и друзья, и враги, хотели рассказать интересную историю о встрече с Коулом Хило, о его подвигах в юности, мудрости Штыря и решимости Колосса, о его знаменитой щедрости и бесстрашии.

Дом Коулов был задрапирован белым. К воротам поместья тянулся неиссякаемый поток преданных членов клана, которые приносили благовония, фрукты и цветы. В день похорон Анден шел к парку Вдов во главе длинной процессии, словно в полузабытьи, погрузившись в коллективное горе, как рыба в быструю реку. День был сухой, но небо затянуто багровыми тучами. По всем улицам, лишенным красок, отдавался гул гонгов и похоронных барабанов.

Андену вдруг подумалось, что все люди вокруг него тем или иным образом были знакомы с Хило, пусть даже мимолетно. Когда он смотрел на море лиц, то почему-то чувствовал к ним странное отвращение и ревность, словно они отнимали у него нечто личное. Они не братья Хило. И не знали его по-настоящему. Не Концентрировали свою энергию в его тело в последние часы.

Анден рано ушел с похорон и застал нового Колосса в кабинете, который принадлежал сначала Лану, потом Хило, а теперь Нико.

– Нико-с… – начала Анден, но осекся. Его маленький племянник, которого он качал на качелях и водил на рельбольные матчи, который любил тихонько свернуться рядом с ним на диване и просил почитать очередную книжку, теперь превратился в Колосса клана. Анден коснулся ладонями лба и почтительно поклонился: – Вы хотели поговорить со мной, Коул-цзен?

Нико удивленно поднял голову. Он сидел в кресле, положив локти на колени, и как будто изучал узор на ковре.

– Пожалуйста, не надо так, – взмолился он. – Когда рядом люди – еще куда ни шло, но когда мы одни, не нужно обращаться ко мне, как будто что-то изменилось. Пожалуйста, дядя Анден. Мне и так тяжело даже находиться в этой комнате.

Голос Нико был спокойным, но с намеком на панику.

– Прости, Нико, я не подумал.

Анден сел рядом с племянником и оглядел кабинет: заваленный бумагами стол, телевизор с плоским экраном, семейные фотографии, сабли на стене, мини-холодильник, давнишние детские рисунки, которые повесил Хило много лет назад, да так и не снял.

– Я скучаю по нему, – прошептал Нико. – Я любил его, хотя иногда мне казалось, будто ненавижу. Я совершенно на него не похож и никогда не хотел быть похожим. Но все равно хочу быть достойным его памяти.

Анден прекрасно понимал чувства Нико, хотя сам еще не вполне осознал степень своего горя. Вместо того чтобы закрыться, он с головой ушел в дела – помогал Шаэ устроить похороны, занимался избирательной кампанией, отвечал на вопросы журналистов и принимал соболезнования со всех сторон, включая мелкие кланы-данники и отделения за рубежом. В глубине души он еще не полностью верил в то, что Хило больше нет, и ждал, что брат в любой момент войдет в дверь кабинета. Разум не может быстро приспособиться к фундаментальному изменению реальности, не сломавшись. Если с неба исчезнет луна, люди в это не поверят, решив, что это обман зрения или результат густой облачности. Анден знал, что его рассудок еще не скоро смирится с правдой.

Нико повернулся к нему: