Нефритовое наследие

– Коул-цзен. – Красивое лицо Ато выглядело изможденным. Крохотные нефритовые камушки над бровями подчеркивали не глаза, а темные круги под ними. Он неловко откашлялся. – Я решил вернуть материнскую фамилию – Кобен. С этим именем я вырос. Когда меня объявили будущим руководителем клана, то не спрашивали моего согласия на смену фамилии. По правде говоря, я не чувствую с ней никакой личной связи.

Нико кивнул и покосился в сторону кабинета – Шаэ понимала, как ему не хочется туда идти. Поначалу так вел себя и Хило – ему казалось, что он занимает место Лана.

– Может, прогуляемся, Кобен-цзен?

В саду уже висела зимняя сырость, но еще пышно цвели поздние хризантемы. Гладь пруда устилали тонкие, потрепанные ветром белые, красные и золотистые лепестки. Нико посмотрел на Шаэ, беззвучно попросив Шелеста его сопровождать, и они повели Кобена Ато по мощеным дорожкам поместья. Шаэ держалась на небольшом расстоянии, достаточно близко, чтобы слышать разговор, но не вступала в него. Сейчас она была не в силах с кем-либо разговаривать. Временами ей казалось, что Нико лучше справляется с ношей Колосса, чем она с привычной работой Шелеста.

– Наверное, я один из немногих Горных, кто когда-либо приходил в поместье Коулов, – сказал Ато. – И дом, и сад выглядят великолепно, как я и предполагал.

– Я не был в резиденции Айт, – ответил Нико, – но слышал, что она тоже прекрасна.

Это было странное зрелище – два молодых Колосса, гуляющих вместе по саду. Нико небрежно показывал дома и ландшафт, Ато понимающе кивал. Ничего похожего на встречу лидеров крупнейших кланов, но, может быть, сейчас так и надо было. Первая попытка закончилась страшной трагедией, теперь лучше действовать по-другому.

В конце концов они вернулись к тому месту, с которого начали, во двор за главным домом. Ато повернулся к Нико:

– Коул-цзен, примите мои искренние соболезнования. Ваш дядя всегда был беспощадным врагом моего клана, но никто не может отрицать, что он был великим нефритовым воином. В тот день он спас мою жизнь ценой своей.

– Я тоже сожалею о ваших потерях.

Больше Нико ничего не добавил. Возможно, и стоило сказать что-то еще, решила Шаэ, но он просто не мог заставить себя говорить о том дне или специально сдерживался, ожидая, что скажет Ато. По его лицу нельзя было ничего прочитать, как, вероятно, и по нефритовой ауре.

– Уверен, вы уже в курсе, что Иве Калундо покончил с собой. Айт Маду лишили нефрита и заперли в тайном месте под охраной преданных моей семье Зеленых костей, ради нашей безопасности и ее собственной. – Лицо Ато непроизвольно дернулось. – Горный клан пребывает в смятении. Боюсь, что он сломлен в самой сердцевине. Теперь я не знаю, что будет с кланом и стоит ли вообще его спасать.

Поразительное заявление. Какой Колосс когда-либо произносил подобное? Какой лидер Зеленых костей признается, что потерял контроль над своими бойцами, не сумел удержать клан в своих руках?

Возможно, Кобен Ато просто устал отрицать очевидное. Горный клан расколот. Хотя большинство членов клана осудили шокирующую попытку переворота, которую предприняла Айт Мада, но при этом не поддерживали и Кобенов, считая их сеющими рознь ретроградами. Хотя за многие годы Ато примелькался на телевидении, Колосс не давала ему развернуться в полную силу и показать себя сильным лидером, который мог бы завоевать уважение бойцов и восстановить репутацию клана после такого позора и кровопролития.

Многие Фонарщики Горных и кланы-союзники, разочарованные постоянными сварами, переходили к Равнинным – ведь теперь они не боялись гнева Айт Мады и тем более Кобенов. Несколько семей ушли от Горных и создали собственные мелкие кланы. Местные банды баруканов переманивали к себе иммигрантов из Шотара. Немногочисленные твердые сторонники Айт Мады покинули Жанлун и осели в Гохее, где, по слухам, создали маленький клан Копьеносцы, объявив себя духовными наследниками Айта Ю и его дочери Мады.

Лицо Кобена Ато перекосилось от болезненной гримасы.

– С самого детства я был пешкой в шахматной игре. Родственники ожидали, что я стану великолепным наследником Айта Югонтина и вознесу к вершинам власти всю семью. Тетя Мада назвала меня преемником, чтобы заручиться поддержкой Кобенов, но никогда не любила меня и не считала достойным. А пресса и публика наблюдали. Мне говорили, что сказать, как одеваться, на ком жениться, с кем дружить и кого ненавидеть, и порой эти требования противоречили друг другу. – Глядя Нико в лицо, Ато не скрывал своей зависти. – Я знаю, вы тоже находились в похожем положении и на вас давили, и я завидовал тому, что вы нашли в себе силы восстать и покинуть страну. Однако не уверен, что вы заметили очевидное для меня – несмотря на все свои недостатки, ваш дядя всячески старался защитить вас, а не вытолкнуть вперед как жертву. А мне больше всего мучений причинил собственный клан.

Ато отвернулся, и между ними повисла тишина. Они несли на своих плечах давнее и ужасное наследие, но были еще молоды и многое могли изменить.