Нефритовые четки

– Да. С десяти шагов! Тед не только быстрый, он очень меткий. Я один раз, давно ещё, видела настоящую перестрелку в коррале. Семь человек палили друг в друга минуты две не переставая, и все мимо. Только одному кончик носа отстрелило, да и то рикошетом. А Тед, если уж достал оружие, не промахнётся. Он у нас сейчас первым топхэндом работает. Это главный помощник у старшого, кто за гурт отвечает. С коровами Тед управляется не очень, зато людей вот так держит. – Эшлин сжала маленький, но крепкий кулак. – Растлеры к нашему стаду даже не суются. Ну что вы смотрите? Не знаете, кто такие растлеры? Странные вы какие-то, люди с Востока. Растлеры это ворюги, которые чужих коров крадут и своё тавро на них ставят… Ой, смотрите! – прервала сама себя мисс Каллиган. – Уже Сплитстоун видно. Я на развилке вылезу. Отсюда до нашего ранчо ближе. Спасибо, что подвезли. Вы очень милый.

Уже сидя в собственной коляске, она вдруг серьёзно посмотрела на стоящего рядом Фандорина.

– Знаете что… – И замолчала, будто в нерешительности. – Наденьте свой цилиндр, а то голову напечёт. Хоть и сентябрь, а вон как палит… И вот что. Вы ведь в Сплит-стоуне остановитесь? Больше-то все равно негде. Там есть номера в «Голове индейца» и в «Грейт-Вестерне». Так вы берите комнату в «Грейт-Вестерне», хорошо?

– Эта г-гостиница лучше?

– Нет, она хуже. Но так будет лучше, – непонятно ответила барышня. – Обещайте!

– Почему же я должен останавливаться в гостинице, которая хуже? – улыбнулся Фандорин.

– Обещайте, и всё. Дайте честное слово джентльмена.

Её огромные глаза смотрели на него почти умоляюще, отказать было невозможно.

– Хорошо. Остановлюсь в «Грейт-Вестерне». Честное слово.

– И на улицу не ходите. Что надо, вам в номер принесут. – Эшлин тряхнула своими божественными локонами, тронула поводья. – Хэй! Пошли, пошли!

А напоследок крикнула:

– Если понадобятся лошади, заезжайте к нам! Я скажу, чтоб вам дали хорошую цену!

Город пастухов

«Город» – слово гордое, предполагающее наличие перекрёстков, площадей, казённых учреждений и хотя бы двух-трёх тысяч обывателей. В Сплитстоуне ничего этого не было. Ближайший к Дрим-вэлли город представлял собою одну-единственную улицу, над которой вилась жёлтая пыль. Две шеренги дощатых домов в один-два этажа, на задах – загоны для лошадей да сараи.

Взобравшись на козлы, чтоб обзор был получше, Фандорин разглядывал поселение, неуютно расположенное на склоне пологого холма.

Кучер поморщился и от Сплитстоуна отвернулся, всем видом показывая, что считает ниже своего достоинства смотреть на столь убогое зрелище.

А Маса изрёк:

– У нас в России про такую дыру даже не сказали бы «село», раз церкви нет.

Церкви, в самом деле, не было, лишь какая-то облезлая башенка с колоколом, однако без креста на шпиле. Может, сигнальная?

– Когда-то здесь, наверное, жило много людей, – продолжил делиться наблюдениями японец, показывая на обширное кладбище, утыканное покосившимися камнями. – Но большинство поумирали.

Эраст Петрович спросил у кучера:

– Очевидно, Сплитстоун знавал лучшие времена?

– Сомневаюсь, сэр. Лучших времён здесь никогда не было, и вряд ли они настанут, – брезгливо ответил тот и сплюнул. – Одно слово: город пастухов.

У въезда красовался огромный, изрешечённый пулями щит:

[17]

Вечное бахвальство – вот черта, которую Фандорин находил в американцах наиболее утомительной. Всё у них непременно most, greatest или, на худой конец, просто great. Будто сами хотят убедить себя в собственном величии.

Единственная улочка Сплитстоуна, разумеется, называлась «Бродвей» и начиналась с той самой конторы маршала, о которой упоминалось в объявлении.

Порядок есть порядок. Фандорин зашёл в убогий сарайчик и сдал блюстителю закона, плюгавому старикашке с багровым носом, свой «герсталь». Маршал револьвер взял и даже накалякал неразборчивую расписку, но почему-то выглядел ужасно удивлённым.

Причина этой странной реакции объяснилась незамедлительно. Каждый встречный, кого Эраст Петрович видел из окна кареты, был при кобуре, даже подростки. На крыльце лавки с вывеской «ГЕНЕРАЛЬНЫЙ МАГАЗИН МЕЛВИНА СКОТТА», положив ноги на перила, сидел человек с погасшей сигарой во рту – так у него револьверов было даже два, непонятно зачем. Из-под низко надвинутой шляпы поблёскивали глаза, смотревшие прямо на чужака.

Впрочем, в желающих полюбоваться шикарным экипажем нехватки не было. Мужчины в широкополых шляпах и сапогах со шпорами провожали карету взглядами. Многие пялились из окон. Замысел мистера Стара явно удался: его представителя встречали по одёжке. Но молча – зеваки не произносили ни слова, лишь сосредоточенно работали челюстями, время от времени сплёвывая коричневую табачную слюну.