Нефритовые четки

– Вы не представляете, как я волновался! – Дез Эссар тронул поводья, но всем корпусом был повёрнут к нам. – Я не сомкнул глаз всю ночь. Но теперь всё будет хорошо, всё будет, как говорят у вас, капитально. Я правильно выразился?

– Судя по телеграмме, дело срочное, – сухо сказал Холмс. – Так что не будем терять времени. Переходите к самой сути. Пока без подробностей.

– К самой сути? Вы правы, вы правы! Сейчас…

Француз подумал, поправил очки и выпалил:

– Вы видите перед собой очередную жертву ужаснейшего преступника современности!

– Ужаснейшим преступником современности был профессор Мориарти, – сказал ему я. – Но он, благодаря мистеру Холмсу, уже восемь лет покоится на дне Рейхенбахского водопада. Кого же вы имеете в виду?

– Как кого, как кого?! – Наш возница чуть не подпрыгнул на сиденье. – Конечно же Арсена Люпена!

Очевидно, выражение моего лица было вполне красноречиво – в ясных детских глазках дез Эссара, глядевших на меня сквозь толстые стекла очков, отразилось недоверчивое, чуть ли не оскорблённое изумление.

– Вы не слышали об Арсене Люпене?!

Здесь Холмс позволил себе довольно бестактную реплику в мой адрес.

– Видите ли, сэр, мой ассистент – настоящий англичанин. Он читает только британские газеты и не интересуется новостями с континента. Да будет вам известно, Уотсон, что Арсен Люпен – криминальный гений. Я бы даже сказал, вундеркинд, потому что ему всего двадцать пять лет. Невзирая на юный возраст, он совершил множество изобретательных и дерзких краж. Это герой парижских бульварных листков, куда он иногда даже посылает письма и объявления. Люпен вообще большой любитель театральности. Коронный трюк, при помощи которого он неизменно срывает аплодисменты публики – украсть миллион у какого-нибудь богача, а потом сделать щедрый жест и малую толику добычи подарить какому-нибудь бедняку. Разумеется, не забыв сообщить об этом газетам. Однако этот Робин Гуд не брезгует шантажом, похищением людей и безжалостным вымогательством. Я давно слежу за его карьерой и очень рад, что наши дороги наконец пересеклись. Предчувствие меня не подвело! Я знал, что поездка окажется интересной.

Наш клиент слушал адресованное мне объяснение, бормоча «Негодяй! Мерзавец!» и прочее подобное.

Интересная у него была манера править экипажем. Он явно хотел, чтобы коляска ехала как можно быстрей, но к помощи кнута ни разу не прибег – лишь потряхивал поводьями и приговаривал: «Plus vite, mes fillettes, plus vite!»[30].

– Продолжайте, сэр. Я весь внимание.

Повторять Холмсу не пришлось. Дез Эссар окончательно развернулся к нам, предоставив лошадей самим себе, и вскричал:

– Адская машина! В моём доме спрятана адская машина! Это правильное название? Если сегодня до полуночи я не отдам все свои деньги, замок взлетит на воздух! «С последним ударом часов старого века» – так сказано в письме!

Он захлебнулся от волнения, а Холмс назидательно сказал:

– Видите, Уотсон, мистер Люпен тоже считает, что девятнадцатый век заканчивается именно сегодня.

– Поздравляю с таким единомышленником, – парировал я, но, как и всякий раз, когда мне удаётся остроумно ответить, Холмс сделал вид, будто не расслышал.

Коляска сначала грохотала по булыжной мостовой, мимо скромных обшарпанных домиков, потом свернула на высокий берег залива. Где-то звонил церковный колокол, воздух пах морем, свежей выпечкой, свечным воском.

Выкрикнув про «адскую машину», дез Эссар закашлялся и жалобно закончил:

– Он угрожает взорвать мой дом. Где-то там бомба с часовым механизмом. Времени остаётся всё меньше, и я не знаю, что делать… Вот вам суть, без подробностей…

Самое время было задавать вопросы, но Холмс почему-то молчал и лишь барабанил пальцами по скрипичному футляру.

Пришлось взяться за дело мне.

– Помилуйте, да не блеф ли это – про адскую машину с часовым механизмом? Люпен просто хочет вас напугать.

Клиент уныло вздохнул:

– В записке сказано: «честное слово Люпена», а все знают, что честное слово этого бесчестного человека твёрже стали.

Мы ехали по уютной сельской дороге, мимо старой каменной стены, над которой шумели ветвями старые вязы.

– Вы, разумеется, искали бомбу? – продолжил я.

– Мы с мсье Боско, это мой управляющий, перевернули весь замок.

– А где записка этого… как его… Люпена?

– Она дома. Мы уже почти приехали.

В самом деле, экипаж взял влево и минуту спустя остановился у кованых ворот, украшенных фамильным гербом.

– Сейчас отворю. – Дез Эссар кряхтя слез на землю и зазвенел ключом. – Привратника я отпустил, как и всю остальную прислугу. Зачем зря рисковать жизнью людей? Нет-нет, про бомбу они ничего не знают. Я сказал, что все могут встретить Новый Год в кругу семьи… Остался лишь мсье Боско. Добровольно. Он-то знает всю правду. Я взял его на службу в сентябре, когда умер старый управляющий. Удачнейший выбор! Достойный человек мсье Боско, и очень храбрый.

Лошади без понукания вошли в открытые ворота, остановились. От площадки, за которой начинался старый парк, отходили две аллеи – одна вправо, другая влево. Хозяин запер замок, сел на место и направил коляску влево.