Нефритовые глаза

Она понимала Диего, но ее сбил с толку его резкий ответ, незачем оправдываться, искать веские аргументы, если он не хочет быть с ней весь день, и уж тем более незачем из-за этого ссориться. В детстве ее пугали крики родителей друг на друга, и ей хотелось, чтобы в ее собственном замужестве всегда царило взаимопонимание.

– Ты можешь работать где-нибудь еще, – предложил Диего. – Хочешь, я попрошу Серхио или Пэтти… – И он начал перечислять длинный список своих друзей, а Мелани в это время думала о своем. Ее испанский был еще не слишком хорош, чтобы заняться настоящим делом, а служить в чьем-то офисе декорацией, только лишь потому, что она очаровательная миссис Сантос и его друзья не хотели бы потерять дружбу ее мужа, Мелани не желала. Она неплохо разбиралась в банковском деле и мечтала заняться настоящей работой и не быть никому обузой.

– Может быть, подождем, пока лето пройдет, – решила закончить разговор Мелани. „Это будет где-нибудь в марте, а сейчас только ноябрь", – с грустью подумала она.

– Этот придурок наколол меня на три тысячи долларов, ты представляешь, Диего?! Мой собственный кузен… и мы вместе… – раздавался голос Пако Лоррегью с другого конца галереи дома. Диего и Мелани приехали в Лас-Акесиас на уик-энд. И сейчас мужчины беседовали о своих делах, отдыхая после ленча, а Мелани и Долорес, жена Пако, сидели на веранде в плетеных креслах и пили кофе. Долорес рассказывала Мелани об изменах своих соседок их мужьям, а Мелани находила рассказ подруги таким же неинтересным, как и беседу мужчин. Они обсуждали финансовый крах, грозовой тучей нависший над страной, и проблемы, так или иначе связанные с ним. Инвестиционные банки исчезали так же быстро, как и появлялись, хищения и растраты умножались с каждым часом, рушились самые прочные и тесные связи в обществе: разваливались семейные фирмы, кровные родственники обирали друг друга в надежде отхватить кусок пожирнее. Но тем не менее жаркий рассказ Пако обо всем этом привлекал внимание Мелани больше, чем пустые сплетни его жены, и миссис Сантос, изобразив на лице застывшую улыбку, прислушивалась к разговору мужчин.

– …Как-то я занял деньги, и сейчас мне нужно вернуть долг.

– Что ты собираешься делать? Дай мне знать, если тебе понадобится моя помощь, – предложил Диего. Пако улыбнулся и похлопал друга по плечу.

– Спасибо, Диего, но, думаю, я справлюсь сам. Я решил продать землю – дядя Хьюго оставил мне ее в прошлом году. Там около тысячи гектаров, этого будет достаточно.

– Постарайся сделать это побыстрей, – посоветовал Диего. – Время не стоит на месте, возможно, вскоре ты уже не сможешь найти покупателя.

– Я знаю. Тогда я продам тебе своих пони… – рассмеялся Пако. – Нам уже пора. – И обращаясь к жене, прибавил: – Дорогая, мне нужно отдохнуть перед обедом.

Долорес поднялась.

– Мелани, у вас нет никакого снотворного? Пако любит, чтобы я отдыхала вместе с ним, но я не могу заснуть днем, поэтому и пью таблетки, но мои уже закончились, – объяснила она.

– К сожалению, нет, – ответила Мелани. Они с Диего проводили друзей и остановились в тени деревьев недалеко от дома. На фоне прозрачно-чистого неба и солнечных лучей сирень раскинула густые бархатные брызги своих соцветий.

Мелани пристально разглядывала спящего мужа: его мускулистая грудь поднималась и опускалась от равномерного дыхания, взгляд Мелани скользнул по золотисто-коричневой дорожке волос, спускавшейся по плоскому, подтянутому животу к паху. Она улыбнулась, вытянулась и сложила руки за головой, наслаждаясь глубиной удовольствия, полученного от близости с Диего. В этот жаркий день пыль в воздухе блестела и искрилась в солнечных лучах, пробивавшихся сквозь жалюзи их спальни. Любовные супружеские развлечения были лучшим поводом для сиесты,[16] тем более для Мелани, которая также находила, что спать днем слишком жарко.

Мелани осторожно, боясь разбудить Диего, встала и тихонечко вышла из спальни. Без цели бродила она по многочисленным комнатам усадьбы, наслаждаясь тишиной и покоем, обычно царившими в доме в это время дня. Лишь изредка окружающее безмолвие нарушали знакомые звуки далеких полей: мычание коров, окрики пастухов… Мелани нравилось осознавать, что Лас-Акесиас принадлежит теперь ей. Она влюбилась в это место с первого взгляда, и ее чувство крепло все больше и больше с каждой проведенной здесь минутой. Она хотела бы остаться тут вместе с Диего навсегда, убежать подальше от их чопорной, пустой и бессмысленной жизни в Буэнос-Айресе. Мелани часто думала о том, что было бы неплохо растить их будущих детей здесь, за городом, у Диего появятся новые дела, и отпадет нужда в частых поездках. Однажды она сказала ему об этом, не упомянув, правда, о главной причине – о возможности наконец-то завести свой собственный дом и жить отдельно от Амилькара и Марии.

– Это неосуществимо, дорогая, мы не можем жить здесь все время, – ответил Диего. – Я нужен отцу в Буэнос-Айресе, мне необходимо ездить по делам в Америку, и потом за городом очень одиноко зимой. Тебе вряд ли это понравится.