Нефритовый след

– Значит, нельзя, – спокойно парировал Лавров. – Я же сказал, он завтра улетает на месяц – кстати, в Китай, – и на сегодня у него куча дел запланирована. Борис Олегович – серьёзный бизнесмен. Затевает с китайцами какой-то совместный с проект, для реализации которого требуется господдержка российской стороны, и сейчас решает какие-то вопросы с одним из замов моего однофамильца, – намекая на министра иностранных дел, сообщил Лёша и укоризненно посмотрел на приятеля. – Я уговариваю занятого товарища выделить нам полчасика, а тебя место встречи, видишь ли, не устраивает.

– Да всё меня устраивает, – уверил его Андрей. – Только я чем дальше, тем меньше понимаю, кто он такой: бизнесмен или синолог?

– А это тот редкий случай, когда одно гармонично уживается с другим, —легко нашёлся с ответом Лавров.

– Хочешь сказать, что он параллельно ещё и наукой занимается? – с недоверием в голосе спросил Андрей.

– Возможно я открою тебе секрет, но, чтобы досконально изучить тот или иной вопрос, совершенно не обязательно формально принадлежать к научному сообществу, – наставительно заметил криминалист.

– Так он что – дилетант? – Не поверил своим ушам Гришин.

– В общем, да, но не совсем, – не то чтобы подтвердил, но и не опроверг его предположения Лавров. – А если и так, что с того? Шлимана, между прочим, тоже считали дилетантом, а он раскопал-таки Трою…

Такой витиеватый ответ Андрея не слишком устроил, но он предпочёл пока не углубляться в детали и лишь скептически поинтересовался:

– А где ты этого Бориса Олеговича раскопал?

– В позапрошлом году в Пушкинском музее проходила выставка «Древний Китай: ритуал и музыка». Там нас и познакомили. Фамилия его Рахманов. Он был одним из устроителей. В седьмом году в Питере «Китайская бронза древних времен» выставлялась, так он к этому тоже руку приложил… Разговорились. Очень приятный дядька. Интеллектуал. Во всём, что имеет отношение к Древнему Китаю ориентируется на ять – так, во всяком случае, мне показалось. О том, о сём потолковали: само собой, о терракотовой армии, о могиле Цинь Шихуанди… Помянул он и нефритовые диски… Я тогда уже по разговору понял: товарищ в теме по-взрослому. Но сам понимаешь, тусовка! Поговорили, визитками обменялись и разошлись. А сегодня, после разговора с тобой, я о нём вспомнил. Прежде чем ему звонить, навёл справки в среде признанных, так сказать, официальных синологов. Действительно, Рахманов, как китаист-любитель, на слуху. Как говорят, отлично владеет китайским. Заявил о себе ещё в середине восьмидесятых. Очень немногим негражданам Китая удалось поучаствовать в раскопках терракотовой армии, а он каким-то образом умудрился…

– Ты же сказал, что он – любитель, – прервал его заметив в словах некоторое несоответствие. – Разве возможно было такое с советские времена, что бы не пойми кого за границу отправили археологией заниматься?

– Вот любишь ты, Андрюша, цепляться к словам! – подосадовал на него Лавров. – Это на сегодняшний день он – любитель, а до девяносто первого года был вполне легальным сотрудником Института Востоковедения. После истфака МГУ его туда распредели. И всё у него на научном поприще складывалось неплохо – дело шло к защите кандидатской, но после того как грянул ГКЧП, карьере тогда совсем ещё молодого археолога естественно пришёл копец.

– Это почему же? – спросил Гришин.

– Утверждать не берусь, но полагаю, по той же причине, по которой недавнего выпускника университета ни с того, ни с сего направляют в не куда-нибудь, в Китай, с которым отношения тогда только-только теплеть стали, да ещё и в Сиань на раскопки Восьмого чуда света, как теперь терракотовую армию называют…

– Связи? – предположил Гришин.

– Родственные, – подтвердил Лавров. – Причём на очень высоком уровне, и привязка к китайским делам прямее прямой. Его отец Олег Борисович Рахманов в первые послевоенные годы работал в генконсульстве в Харбине, экстерном окончил факультет истории международных отношений Народного университета в Пекине, исполнял обязанности второго секретаря, первого секретаря, потом советника посольства СССР в КНР… Больше двадцати лет там проторчал, но потом случилась «культурная революция», хунвейбины, Даманский… Короче, его отозвали, и начиная с шестьдесят восьмого года родитель трудился на родине, причём посты занимал солидные: входил в состав высших партийных и государственных органов, избирался делегатом партийных съездов, членом Ревизионной комиссии, кандидатом, а затем и членом ЦК КПСС… Ну там много чего ещё было в том же духе… Можно сказать, принадлежал к партийной элите.

– Впечатляет, – прокомментировал услышанное Гришин.

– Это ещё не всё, – Лавров, видно, серьёзно покопался в биографии старшего Рахманова. – Помимо того Олег Борисович был ещё и очень авторитетным учёным-китаистом, доктором исторических наук, профессором академии МИДа, был председателем Центрального правления Общества советско-китайской дружбы и много кем ещё…