Нефритовый тигр

– Довольно. Идём, – за происходящим наблюдал молодой мужчина. У него было приятное лицо и серьёзный усталый взгляд. При других обстоятельствах Сона непременно нашла бы его привлекательным: высокий, сильный, в форме… Но сейчас эта сила была направлена против неё, а потому одним своим существованием он, наравне с остальными, вызывал в ней страх и жгучую ненависть. Военный подал собравшимся знак расходиться, затем поднял пленницу и повёл её в сторону больших палаток. Это оказался тот самый Мо Джун. Он был коротко острижен, белая плотная форма сменилась шёлковой красной, лёгкий доспех отличался искусным узором, а на плечах лежал вышитый дорогими нитями плащ. По всему было видно, что он не рядовой солдат.

Пока они шли, у Соны появилось время успокоиться и продолжить размышления:

«Куда он меня ведёт? – Сердце застучало. – Точно, допрос! Дурочке не поверят, а за любое подозрение могут и убить. – В уме снова начали носиться устрашающие картины. – Так, не время для эмоций, думай! Год правления семьи У… Как его пересчитать на наше время? Если бы только всё было точнее! А чего я ждала, что они скажут: «Такой-то год нашей эры?» И династии У я не знаю. Какие еще «У» есть? Может, это не династия вовсе, а имя У-ди^[15]? Или царство У^[16]. Это оно? Нет, царство существовало не так долго. Но у них другой календарь… Я не могу высчитать даже, кто правитель!»

Мимо маршировал строй, кто-то нёс воду, другие чистили снаряжение, ещё один хромал в сторону товарищей. Были и удивлённые внезапным появлением женщины в центре лагеря, некоторые из них проявляли по этому поводу излишнюю недвусмысленную радость. Сона ускорила шаг и почти вжалась в Мо Джуна:

«Только бы ничего страшного не было! Не трогайте…»

Отовсюду доносились негромкие разговоры, и если забыть, что ты находишься в военном лагере, то можно поверить, будто прогуливаешься по торговой площади. Говорили о простом и обыденном, обсуждали предстоящий ужин, банный день, нехватку того или иного либо предавались воспоминаниям о родине. Кто-то заговорил о сыновьях и о том, как они ждут от отца трофеи.

«Дети… А я, может, теперь никогда и не узнаю, каково быть матерью. Но насколько же можно быть лицемерным?! – Лицо Соны выражало презрение. – Они с любовью говорят о собственных семье и детях, при этом растаптывая чужих. Будь моя воля!.. И почему я такая беспомощная?!»

Выругавшись в очередной раз, Сона заметила быстрый взгляд Мо Джуна.

«Чего лупишься?» – Кусок злобы перепал и сопровождающему.

Они вышли к большим, давно потерявшим свою белизну шатрам. Грубая серо-розово-зелёная ткань со строгим минималистичным орнаментом могла бы рассказать немало о тяжёлых переходах пешей армии и о том, как часто она спасала от ливней и палящего зноя раненых и спящих насильников и убийц. Сколько семей погибло? Сколько детей лишились защиты, детства, жизней?

«Тот мальчик один. Ему, должно быть, очень страшно: остаться в одиночестве в такое время. Но как его найти? Нет. «Как выбраться?» – вот первый вопрос. Что за манера, бросить человека в неизвестность разбираться с проблемой самому?! Хотя, возможно, Кохас меня и направил? Он говорил, что Ху Цзы должен был скоро объявиться, да и травинку я выбрала короткую… Вдруг ребёнок где-то здесь?»

– Тут есть пленные дети? – вдруг озарило Сону. Она попыталась заглянуть офицеру в лицо.

Конвоир молчал.

– Глупо было надеяться, я же «шпионка», – с печальным смирением подытожила Сона.

Пришли. Широкая деревянная лестница вела в палатку, окруженную дозором. Рядом стояли флагштоки с развивающимися знамёнами. Чёрными знамёнами армии Ю Ху.

«Конец, – Сона обомлела. – Надеюсь, перед смертью меня не станут пытать… Ну почему вы были на юге? – с досадой корила она себя за ошибку. – Наверно, я наткнулась на разведотряд. Кохас, защити!»

Завеса отодвинулась, настойчиво приглашая пленницу в шатёр.

Внутри было просторно. С купола спускался тёплый солнечный свет. На стенах висели шкуры животных, карты и изображения сражений. Как и во всём лагере, здесь было много оружия, но служило оно скорее для украшения. Прямо напротив входа располагались постель и рабочее место с множеством деревянных и бумажных книг. Было заметно, что хозяин палатки не оставляет своих обязанностей даже во время отдыха.

Мо Джун слабо нажал на плечо обвиняемой, приказывая встать на колени. Сопротивляться закалённому в боях воину было бесполезно.

– Дацянцюн^[17] сам расспросит тебя, – надзиратель остался стоять рядом.

– Зачем вы так? – едва слышно произнесла Сона.

Тишина. Тогда девушка аккуратно продолжила:

– Я боялась встретить вас и бежала как можно дальше. Я просто хотела жить. К вашей вражде я не имею отношения. Вы же видите, что я не из этих мест…

В ответ звучало лишь ровное дыхание.

– Я ищу мальчика по имени Ху Цзы. Пожалуйста, если он у вас, позвольте нам уйти! Его мама молится… У вас есть дети?

Мужчина остался стоять неподвижно, лишь едва заметно шевелились мышцы лица. Сона поняла, что продолжи она попытки, то потеряет и без того малое расположение уговариваемого, поэтому на какое-то время в шатре воцарилась тишина.