Нефритовый трон

Приятно было укрыться от ветра. Ногу, пока он спускался на верхнюю каютную палубу, пару раз словно ножом пронзило, но Лоуренс перенес вес на руки и удержался на трапе.

В круглые окошки не дуло, а камбуз, успешно обогревавший Отчаянного, отапливал и его каюту. Кто-то из вестовых зажег висячий фонарь, книга Гиббона так и лежала открытой на шкафчике. Лоуренс, несмотря на боль, уснул почти сразу: легкое покачивание койки было ему милее любой перины, плеск воды за бортом убаюкивал.

Проснулся он от сильного крена и шума, который скорее ощутил, чем услышал. Выбросил руку, уперся в потолок. Крыса проехалась по полу, врезалась в сундуки и возмущенно шмыгнула в темноту.

Корабль выровнялся почти в то же мгновение. Ни шквального ветра, ни сильной волны — не иначе это Отчаянный поднялся в воздух. Лоуренс накинул на ночную сорочку непромокаемый плащ и босиком вышел наружу. Резкое стаккато барабанщика, бьющего тревогу, отражалось от деревянных стен. Плотник и его помощники бежали снимать переборки. В повторном грохоте Лоуренс распознал взрывы бомб. Рядом внезапно возник Грэнби, одетый несколько приличнее, поскольку спал в бриджах. Лоуренс без возражений оперся на его руку, и они вместе, протискиваясь сквозь толчею, поднялись на драконью палубу. Матросы бежали к помпам и поливали паруса из ведер забортной водой. На краю свернутого сейчас бизань-топселя трепетал оранжево-желтый огонь. Веснушчатый тринадцатилетний мичман, все утро бивший баклуши на глазах у Лоуренса, отважно взобрался на рей и сбил пламя собственной мокрой рубашкой.

При отсутствии всякого другого света не видно было, что происходит вверху, а шум на палубе заглушал все остальное — авиаторы не услышали бы Отчаянного, реви он даже в полную силу.

— Надо пустить ракету, — сказал Лоуренс, принимая от подоспевшей Роланд свои сапоги, а от Моргана бриджи.

— Каллоуэй, тащите ракеты и порох! — скомандовал Грэнби. — Должно быть, это флер-де-нюи[9] — он один из всех драконов способен видеть в безлунную ночь. И чего они так орут? — посетовал лейтенант, вглядываясь в черное небо.

Громкий треск заставил его оттащить капитана в сторону. Их обдало щепками, снизу донеслись вопли: бомба, пробив палубу, попала на камбуз. Из дыры валил пар и несло солониной, которую вымачивали для завтрашнего обеда. Да, ведь уже четверг, вспомнил Лоуренс: корабельный распорядок крепко засел в его памяти.

— Вас надо увести вниз, — сказал Грэнби и позвал: — Мартин!

Возмущенный взгляд Лоуренса в темноте пропал зря, и Мартин, нашедший это распоряжение вполне естественным, взял его за левую руку.

— Я не уйду с палубы, — решительно заявил капитан.

Запыхавшийся канонир Каллоуэй прибежал с ящиком. Еще миг, и первая ракета взвилась, озарив небо бледно-желтым огнем. Взревел дракон — не Отчаянный, судя по голосу. Селестиал, как успел разглядеть Лоуренс, парил над кораблем, прикрывая его собой, а флер-де-нюи, отворачиваясь от света, уходил в сторону.

Отчаянный с ревом устремился за ним в погоню, но ракета уже погасла.

— Другую, черт вас возьми! — крикнул Лоуренс Каллоуэю — тот стоял, задрав голову, как и все. — Светите ему, пускайте одну за другой.

Нашлось слишком много охотников помочь канониру: три ракеты взлетели одновременно, и Грэнби ринулся, чтобы пресечь дальнейшие траты. Вскоре дело наладилось, и очередная ракета вспыхивала, как только предыдущая гасла. Отчаянный в облаках дыма догнал флер-де-нюи; тот спикировал, и бомбы с него посыпались в воду.

— Сколько осталось ракет? — вполголоса спросил Лоуренс.

— Дюжины четыре, не больше — с корабельными вместе, — ответил Грэнби. — Их канонир принес нам весь свой запас.

Каллоуэй начал пускать ракеты пореже, и между вспышками вновь становилось черным-черно. Глаза у всех болели от дыма и попыток разглядеть что-то в кратких проблесках света. Каково-то приходится Отчаянному, думал Лоуренс — наполовину слепому, ведущему бой с полностью оснащенным противником.

— Сэр! Капитан! — Лоуренс с помощью Мартина поспешил к Роланд, махавшей ему от поручней правого борта. Ракета, одна из последних, на миг осветила море позади «Верности». Два тяжелых французских фрегата шли за ними с попутным ветром, и набитые людьми шлюпки подкрадывались к транспорту с обоих бортов.

— Абордажники! — закричал сверху впередсмотрящий, и все снова пришло в смятение. Матросы бежали натягивать противоабордажные сети, Райли с рулевым и двумя первыми на корабле силачами крутил огромный штурвал, пытаясь развернуть транспорт бортом к вражеским шлюпкам. Уходить от погони не было смысла: фрегаты при таком ветре делали хороших десять узлов.

С пушечных палуб через трубу камбуза доносились крики и топот: мичманы и лейтенанты Райли ставили людей по местам, вновь и вновь вдалбливая затверженные наставления в головы полусонных артиллеристов.

— Поберегите ракеты, Каллоуэй, — распорядился Лоуренс. Ему очень не хотелось играть на руку флер-де-нюи, но их небольшой запас лучше было оставить для решающего удара.

— Абордаж отражать готовсь! — загремел боцман. «Верность» разворачивалась, из мрака слышался ритмичный плеск весел.