Нефритовый трон

Наполнив трюмы живым товаром, шнява поставила паруса и прошла мимо «Верности». Одна половина команды бегала, как полагалось, по вантам, другая сидела на палубе с ружьями, пистолетами и кружками грога. Отчаянный вызвал у них откровенное любопытство. Потные и чумазые после недавних трудов, они уставились на него, а один прицелился в дракона из ружья, будто бы в шутку.

— Цельсь! — Тут же скомандовал лейтенант Риггс, опередив Лоуренса. Трое стрелков на палубе мгновенно вскинули ружья, и человек на шняве опустил свое, осклабив желтые зубы.

Отчаянный даже манишку не вздыбил. Не потому, что испугался — на таком расстоянии ружейная пуля нанесла бы ему меньше вреда, чем комариный укус человеку — а из глубокого презрения к субъекту, который ему угрожал. Тем не менее он испустил рык и даже стал надуваться.

— Не надо. Ни к чему хорошему это не приведет. — Лоуренс положил руку на его бок и стоял так, пока шнява не скрылась из виду, но Отчаянный еще долго дергал хвостом.

— Я не голоден, — сказал он, когда Лоуренс предложил ему подкрепиться, и снова затих. Порой он царапал палубу когтями, производя неприятный звук.

Райли расхаживал на полуюте и не мог их слышать — зато слышали матросы, спускавшие на воду шлюпки, а также лорд Парбек. Все сказанное на палубе достигало другого конца корабля быстрее, чем можно было туда дойти. Лоуренс понимал, что поступает невежливо, критикуя Райли на его собственном судне, да еще в то время, когда они в ссоре — понимал, но не мог больше сдерживаться.

— Не огорчайся так, — попытался он утешить Отчаянного, не высказываясь напрямик против работорговли. — Есть надежда, что скоро людьми торговать запретят. В ближайшую сессию Парламент снова рассмотрит этот вопрос.

Отчаянный заметно воспрянул духом, но не удовлетворился этим и стал расспрашивать о разных перспективах отмены рабства. Лоуренсу пришлось объяснять, что такое палата лордов и чем она отличается от палаты общин. Он рассказал о разных фракциях, участвующих в дебатах, и о деятельности собственного отца. Все это время он сознавал, что их слушают, и старался быть политичным.

Даже Шун Кай, который провел все утро на палубе и видел, как подействовала на Отчаянного невольничья шнява, смотрел на них так, словно догадывался о содержании их разговора. Подойдя к самой черте, он дождался паузы и попросил Отчаянного перевести. Отчаянный выполнил его просьбу. Шун Кай кивнул и через него задал Лоуренсу вопрос:

— Значит, ваш отец как государственный деятель находит недопустимой такую практику?

Столь прямой вопрос заслуживал прямого ответа — умалчивать было бы просто бесчестно.

— Да, сэр, находит. — В это время на палубу, очень кстати, поднялся Кейнс. Лоуренс стал спрашивать у него разрешения слетать на берег с Отчаянным, и чреватая осложнениями беседа прервалась самым естественным образом. Хватило, однако, и того, что уже было сказано. Моряки, в большинстве своем не имевшие твердых убеждений на этот счет, склонялись на сторону своего капитана, чье семейство, как было известно, пользовалось рабским трудом. Противоположное мнение, открыто высказываемое на борту корабля, казалось им оскорбительным.

Еще до матросского обеда с берега доставили почту, и лорд Парбек послал с письмами к авиаторам не кого-нибудь, а мичмана Рейнольдса. Здесь усматривалась намеренная провокация. Сам юнец, еще светивший фонарем после удара Блайта, ухмылялся так нагло, что Лоуренс решил сократить на неделю срок наказания Мартина.

— Смотри-ка, Отчаянный, — сказал он, — капитан Роланд нам пишет! Сейчас узнаем, что нового в Дувре.

Отчаянный тут же опустил голову, чтобы посмотреть на письмо; близость его острых зубов мигом стерла ухмылку с физиономии Рейнольдса и заставила письмоносца ретироваться.

Они принялись за чтение. Письмо Джейн Роланд, отправленное вскоре после их расставания, занимало всего один лист. Новостей оно содержало мало, но согревало душу — правда, Отчаянный после него взгрустнул немного по дому, и Лоуренс тоже. Озадачивало то, что больше никто из капитанов не написал им, даже Харкорт, которую Лоуренс знал как аккуратную корреспондентку.

Единственное другое письмо, переправленное из Дувра, было от его матери. Авиаторы получали почту быстрее всех остальных благодаря драконам-курьерам, летавшим между запасниками. Леди Эллендейл, отправлявшая письма обычной почтой, явно написала свое еще до того, как получила от сына уведомление об отъезде в Китай.

Лоуренс прочел Отчаянному вслух почти все, что было в письме. Оно касалось в основном его старшего брата Джорджа, у которого недавно, помимо трех сыновей, родилась еще дочь, и отцовских трудов на политической ниве. Последнее было одним из немногих предметов, на которых Лоуренс сходился с отцом, да и Отчаянный пару часов назад проникся интересом к политике. На середине капитан, однако, запнулся: то, о чем мимоходом писала мать, объясняло молчание его сослуживцев.