Нефть!

«Росс, Джеймс Арнольд-младший, или иначе – Банни: 679. Аллея Мендочино, Энджел-Сити, Калифорния; также Парадиз, Сан-Элидо, Калифорния. Лет 20, рост средний, волосы каштановые, черты правильные, фотографический снимок приложен. Сын Дж. Арнольда Росса, председателя нефтяной компании „Консолидейтед Росс“ в Калифорнии в компании с Верноном Роско. Состояние отца оценено в 25 000 000 долларов. Молодой Росс кончил в 1918 г. высшую школу в Бич-Сити. Школьный аттестат: хорошие успехи; ярко выраженная чувствительность к женскому полу: приложено свидетельство агента 11497. Активно сочувствовал забастовке рабочих Парадиза 1916/17 г.; близкий друг Пола Уоткинса, лидера забастовщиков по реестру 1272-17. Подозревается в близких отношениях с Руфью Уоткинс, сестрой Пола. 1917–1918 гг. – в Артурском учебном лагере. Свидетельство удовлетворительное. Писал члену конгресса Лизерсу, Калифорнийский округ, 49. Получил письмо от Джеффа Корбитта – реестр 9678К.30 (письмо приложено; приложено и донесение агента 23672). С 1923 г. студент Тихоокеанского университета, член братства „Каппа Гамма Тау“, ученик Дэниэла Вашингтона Ирвинга, номер по реестру 327618. Сантиментален. Сочувствует большевизму. Подписчик – „Народ“ и „Новая республика“».

VII

Помимо утренних и вечерних газет и рассказов своего идеалиста-сына, у старшего мистера Росса был еще один источник, из которого он черпал сведения обо всем, что творилось на свете, а именно – его товарищи в нефтяной игре, заинтересованные всем этим не меньше его самого. Они вели с ним долгие беседы и подробно обсуждали все, что им приходилось по этому поводу слышать или читать. В свою очередь они тоже были очень недовольны дипломатией президента Вильсона – и не потому, что он не сумел обезопасить мир для демократии, но потому, что он не обезопасил его для тех, кто стоял во главе нефтяной промышленности. На территориях, отобранных у неприятеля, находились участки, содержащие в себе неслыханные по богатству нефтяные пласты, а между тем мы во имя какого-то идиотского идеализма позволили Франции и Италии захватить себе эти сокровища, а сами получили только право не допускать турок в Армению!

Что касается мистера Росса, то его личные интересы не были затронуты. Дело касалось «Эксцельсиор-Пет», и «Виктор», и остальных членов «Великой пятерки», которые стремились к получению заграничных концессий; и если бы они их добились, то цена на нефть в Америке упала бы, и мистер Росс мог потерять порядочный куш денег. Но это нимало не отразилось на его патриотическом настроении: раз страна нуждалась в нефти, то необходимо было ее добывать. Как видите, мистер Росс тоже был идеалистом в своем роде, и его раздражало, что этот вид идеализма так мало понимал и ценил его сын.

В этом, по его глубокому убеждению, был виноват университет. Что бы ни говорил Банни – ясно, что именно образование смущало его ум и не давало ему заниматься практическими делами. Банни отдавал себе отчет в том, что его умный, хитрый отец старался выведать у него, кто имел на него в университете влияние, убежденный, что чье-то влияние – и именно влияние более взрослого человека – тут безусловно было. Банни понимал, что рано или поздно имя Дэниэла Уэбстер-Ирвинга, или иначе – Дэниэла Вашингтона Ирвинга, должно было слететь с его губ, и ему пришла в голову остроумная мысль устроить встречу отца со своим другом преподавателем, прекрасно зная, что мистер Росс никогда не донес бы на того, кто бывал у него в доме.

– Папа, мне хочется показать одному из наших преподавателей наш нефтяной участок, – сказал он раз отцу.

Мистер Росс очень обрадовался такой идее: это должно было внести известную долю культурности в сферу его деятельности и одновременно вводило его в общение с духовной жизнью сына. Мистера Росса всегда преследовал страх, что образование Банни могло заставить его когда-нибудь устыдиться своего необразованного старика-отца. Он знал, что на свете существуют ненормальные типы, которые смотрят сверху вниз даже на двадцать пять миллионов долларов, или во всяком случае делают вид, что они именно так на них смотрят.