Нефть!

Когда Банни приехал туда, больничная прислуга сказала ему, что Берти была сделана операция аппендицита и что теперь все было хорошо. Его провели к ней в комнату. Она лежала очень бледная, на белоснежной кровати, в белом кружевном капоте. Банни в первую минуту она показалась совсем не похожей на прежнюю Берти, так изменило ее отсутствие красок на ее всегда оживленном, а теперь таком усталом лице. Она трогательно обрадовалась брату.

– Вот тебе на, Берти! Как это могло случиться?

– Совсем неожиданно. Было очень скверно вначале. Но теперь все хорошо. Все были так добры ко мне.

Берти замолчала, видимо ожидая, чтобы сиделка оставила их одних. Когда та ушла и закрыла за собой дверь, она подняла на брата свои усталые глаза и сказала:

– Мы это называем аппендицитом, потому что это так условлено, и ты так и скажешь отцу и тете Эмме. Но тебе я скажу правду – я была в таком положении…

– Боже мой! – в ужасе воскликнул Банни.

– Совершенно нечего так выходить из себя – ты ведь не цыпленок, только что вылупившийся из яйца.

– Но кто же он?

– Ну пожалуйста, без мелодрамы! Ты прекрасно знаешь, что это всегда может случиться.

– Да, но все-таки кто это, Берти?

– Пожалуйста, выслушай, что я тебе сейчас скажу… Я хочу, чтобы ты сразу уяснил себе самую суть: он не виноват. Я сделала это нарочно.

Банни не нашелся сразу что ответить.

– Расскажи мне все, Берти, – сказал он.

– Скажу для того, чтобы ты знал, как себя вести. Мне не нужно никаких заступников. Я прекрасно знала, что я делала, и я не соглашусь теперь выйти за него замуж ни за какие его миллионы, потому что он глупый желтый щенок, и я могу его только презирать…

– Это Чарли Норман? Да?

Она утвердительно кивнула головой и, увидав, что Банни судорожно сжал свои кулаки, сказала:

– Тебе не придется совершать никаких геройских поступков. Не может быть никакого вопроса о принудительной женитьбе, раз я этого не желаю.

– Но расскажи же мне, Берти, все толком.

– Ну вот, слушай. Одно время мы были безумно влюблены друг в друга, и я думала, что он на мне женится. Но потом я увидела, что он не хотел бросить ради меня других своих любовниц, и я подумала, что, может быть, если у меня будет ребенок, то тогда он на мне женится. И я попробовала…

– Господи боже мой, Берти!

– Пожалуйста, не нервничай. Тысячи женщин это делают, – это одна из наших хитростей. Но Чарли – форменная дрянь. Когда я ему сказала, он отнесся к этому так возмутительно, что я послала его к черту. Потом я узнала имя доктора, который делает подобного рода операции, и отцу придется уплатить тысячу долларов на покрытие всех расходов. Только и всего.

– Берти, – прошептал он, – для чего, зачем ты это делала? Понять не могу…

– Не беспокойся. Больше, конечно, я этого уж никогда не сделаю. Это один из житейских опытов, но повторять его я не намерена.

– Но для чего, для чего тебе нужно было прибегать к такому опыту? Чтобы поймать богатого жениха? Заставить богатого мальчика на себе жениться? Но разве отец дает тебе мало денег?

– Да, тебе хорошо так рассуждать, Банни. Тебе ничего другого не нужно, как сидеть в углу и читать книжки. Но я – не ты. Я хочу жить. Отец дает мне карманные деньги на тряпки, но это не то, что мне нужно. Мне нужно сделать карьеру. И ты, пожалуйста, не смотри так на меня и не читай мне нотаций, потому что я сейчас слаба, как какой-нибудь котенок. Я не могу выносить сейчас никаких упреков… понимаешь? Да… ну, так вот… Мне нужно, чтобы у меня был свой дом, но не какое-нибудь маленькое бунгало. Я хочу, чтобы у меня был дом, в котором я могла бы принимать гостей, много гостей, понимаешь? Чтобы я могла проявить свой талант как хозяйка дома… Ну вот. А теперь я больше не могу говорить… Я так устала… И я хочу, чтобы сейчас кто-нибудь хоть минутку был со мной ласков и не читал мне нотаций… Пожалей меня… если только ты на это способен…

Слезы навернулись у нее на глазах, и Банни поспешил ее успокоить:

– Хорошо-хорошо, глупенькая девочка! Я больше не буду читать тебе нотаций. Я теперь понял. Но в первую минуту я, естественно, был поражен…

– Совершенно нечему было поражаться. Доктор говорил мне, что таких случаев в Соединенных Штатах бывает в год – миллион. Я как-то рассчитала: это значит по случаю через каждые тридцать секунд! Да, жизнь – ужасная путаница! Поговорим о чем-нибудь другом.