Нефть!

Отец и Банни отправились в Роузвилль, чтобы выбрать обивку и мебель для собственного домика, теперь уже оконченного. Отец купил номер «Орла», свежий, только что из печати, и, развернув его, разразился оглушительным взрывом хохота. Банни никогда в жизни не видел, чтобы он так смеялся, и потому поспешил заглянуть в газету. На первой странице была напечатана статья о некоем фермере Адонии Прескотте, живущем близ спуска, между Парадизом и Роузвиллем. Около трех месяцев назад экипаж Прескотта перевернулся, а сам он сломал себе ключицу и теперь предъявил иск к округу в размере пятнадцати тысяч долларов для возмещения убытков. Больше того: он подал в суд жалобу на всех членов совета инспекторов за их нерадение к общественным обязанностям, которое выразилось в том, что они оставляли дорогу в таком опасном состоянии. Дальше на первой же странице целых два столбца были отведены обсуждению ужасного состояния названной выше дороги; говорилось, что поблизости имеются минеральные источники, которые предполагалось использовать, но проект пришлось оставить из-за отсутствия удобных дорог. Теперь появилась возможность добывания нефти, но она тоже грозит не осуществиться из-за плохих дорог, делающих Сан-Элидо одним из самых отсталых округов штата. «Орел» заявлял, что фермер Джо Лимейкер, воодушевленный желанием общего блага, распространяет петицию о немедленном исправлении дороги вдоль спуска, и выражал надежду, что все граждане и плательщики налогов подпишут ее.

На следующий день явился на ветхом «форде» сам мистер Лимейкер и просил отца подписаться под петицией. Отец задумчиво на нее взглянул и сказал, что это обойдется ему в чертову кучу налогов. Но воодушевленный желанием общего блага, мистер Лимейкер, которому Джейкоб Коффи платил три доллара в день, слегка поспорил с отцом, и тот наконец согласился, заявив, что не хочет прослыть у соседей за скупца и подпишет вместе с остальными. Четыре дня спустя пришло известие, что инспектора созвали чрезвычайное собрание и вотировали немедленно исправление дороги у спуска. Еще через два дня появилась ремонтная группа рабочих, а при ней упряжки крупных лошадей с тяжелыми плугами – кто бы подумал, что их так много в округе, – их набралось штук до двадцати на этой двухмильной полосе земли. Они вспахали почву, а люди при помощи ломов отбрасывали с дороги камни; потом работали кирками, скоблили грязь, и скоро тропа стала напоминать настоящую проезжую дорогу. После этого от Парадиза потянулись нескончаемые грузовые платформы со щебнем, которые, поднимаясь, опрокидывались назад и сбрасывали свой груз. Явились машины для выравнивания и паровые катки для укатывания. Замечательное зрелище, показывающее, как много могли сделать деньги отца!

Лес для казармы был заказан и получался небольшими партиями. Пол работал над постройкой с несколькими работниками из соседних ранчо. Он нанял их сам, протелефонировав из Парадиза. Может быть, некоторые и чувствовали себя несколько униженными, работая под управлением девятнадцатилетнего старшего мастера, но двадцатидвухдолларовый чек Росса успокаивал их чувства еженедельно в субботу, в половине первого. Даже на старого мистера Уоткинса внезапное возвышение «паршивой овцы» произвело впечатление. Он уже ничего больше не говорил ни насчет адского пламени, ни насчет серы. Ведь вся эта работа кипела на его ранчо! Целый день стучали молотки плотников, а наверху, около входа в арройо, бил артезианский фонтан, и толпы людей и лошадей уравнивали дорогу, ведущую вверх, к месту бурения. Семье Уоткинс казалось, будто весь округ внезапно двинулся к их ранчо. Ведь это обозначало высокие цены на все съестные припасы, которые они могли предложить, и при этом без всякой доставки, тут же на месте. Трудно оставаться нечувствительным к зрелищу такой кипучей деятельности, даже если предполагать, что это подвох Сатаны!

Лучше всего зрелище успехов Пола действовало на Руфь, она буквально сияла от счастья. Кроме забот о себе и о Поле, Руфь занималась еще и хозяйством в доме отца и Банни. Но все это ей, видимо, нравилось, она пополнела, щеки ее порозовели. У нее уже были деньги, на которые она могла купить ботинки, чулки и новые платья, причем Банни как-то вдруг заметил, что она прехорошенькая девушка. Она разделяла мнение Банни о том, что его отец великий человек, и выражала свое восхищение тем, что пекла для него пироги и пудинги, невзирая на его старания сбавить вес. Все четверо после окончания дневной работы ужинали каждый вечер вместе в бунгало Раскома, увитом диким виноградом. Потом выходили под виноградную тень поболтать при лунном свете о том, что каждый делал и что собирается делать. И мир казался им интересным – в нем стоило жить!

IV

Банни нужно было возвратиться в школу. Но прежде он должен был нанести свой обычный визит матери.