Нефтяная бомба

– Факты таковы, – сказал полковник, пиная неизвестно как оказавшийся тут комок сухой земли. – Раньше у нас были проблемы с русскими, потому что они были коммунистами и распространяли свой коммунизм как смертельную заразу, ставя под угрозу наше существование, нашу страну, сам наш образ жизни и образ мышления. Но сейчас этого нет, они отказались от коммунизма, причем не в результате войны, а добровольно. Второй факт – русские никогда не поддерживали «Аль-Каиду», не поддерживали исламский экстремизм, они воевали в Афганистане в то самое время, когда наши цэрэушные ублюдки поставляли туда оружие, обучали моджахедов использовать «Стингеры» и целовались взасос с УБЛ[27]. Третий факт – русские, в отличие от нас, имеют громадную сухопутную границу со странами, часть из которых либо заражена радикальным исламом, либо вот-вот станет ублюдочным Халифатом. У русских есть проблемы с исламским экстремизмом и внутри своей страны, что лучше любых слов гарантирует, что они не переметнутся в другой лагерь и никогда не изменят своей политики в отношении проблемы исламского экстремизма. В то время как НАТО превратилось в клуб по интересам, и интерес в нем единственный – чтобы мы, американская армия, за свои деньги всех защищали. Русские представляются гораздо более надежными партнерами, обладающими к тому же второй по численности армией в мире, имеющей серьезный боевой опыт. Четвертый факт – мы уже не можем удерживать позиции в одиночку. Ублюдки наступают, и я знаю, чего они хотят. То же самое, чего хотели в свое время коммунисты: уничтожить нас как страну свободных, уничтожить каждого из нас как личность, уничтожить наш образ жизни. Но если хорошо посмотреть на новостные сводки – сразу после того, как русские сюда вошли, давление на нас ослабло на всех фронтах, на которых мы ведем войну. То есть русские сознательно приняли на себя часть ответственности за происходящее в мире, тем самым облегчив наше положение. Скажи – где я не прав?

Алекс долго думал. Потом сказал.

– С вашего позволения, сэр, это политически некорректно.

– Да срал я на политическую корректность! – выругался полковник, неловко дернув рукой. – Видишь это? Вот это – цена за политическую корректность, которую мы платим каждый день и час. Мы восемнадцать лет не можем выйти из боя. Как только мы отступаем, они идут следом за нами. А наши гребаные ублюдки – политиканы – рассуждают о свободе и несвободе. Лично я засунул бы их в один самолет и высадил где-нибудь в Кении. Они говорят о том, что Америка должна сражаться за свободу, но будь я проклят, если хоть один из этих ублюдков сражался за свободу за пределами клавиатуры компьютера.

– Наверное, вы правы, сэр.

– Короче, не буду ходить вокруг да около – мы установили контакты с русскими. Рабочие контакты.

Полковник замолчал.

– Несанкционированные? – уточнил Алекс.

– Да, дружище. Именно. Несанкционированные. Что скажешь?

– Да тут… и сказать нечего, сэр.

– Многого от тебя я не жду. Джейка убили из-за них. Ты можешь сдать меня… И не только меня – если ты, конечно, забыл, как я вытащил тебя из большой ямы с дерьмом. Нет, я не торгую чувством вины, ты не думай. Но есть операция, которая не закончена до сих пор. Операция, которая может многое изменить здесь и вообще на Ближнем Востоке.

Сотрудник ЦРУ США Алекс Подольски посмотрел вдаль. На бледно-голубое, давно выцветшее небо.

– Я не верю, – сказал он, – что Джейк связался бы с конкретным дерьмом. Он был парнем, который умел различать добро и зло. И если я нужен – можете мной располагать, сэр. Сделаю все, что в моих силах.

– Вот и отлично. Как у тебя с русским?

– Хорошо.

– Но будет лучше, если ты до поры не будешь это показывать. Наш контакт владеет английским и арабским. Имей это в виду – он говорит на местном диалекте лучше нас.

– Я понял, сэр, – сказал Алекс, ничем не выдавая сути своего задания. Не исключено, что речь идет о том же русском, за которым прилетел он.

– Твое прикрытие, насколько я в курсе, – должность Джейка. Тот парень, Дейв, поможет тебе войти в курс дела. Снабдит информацией, документами, если нужно, то и оружием. Со мной больше не связывайся, это опасно. Только в самом экстренном случае.

– Да, сэр.

Полковник тоже взглянул вверх, прикрыв глаза ладонью, сложенной козырьком.

– Пошли обратно. Скоро мозги сварятся…

– В бардачке…

Подольски сунулся в бардачок «Тойоты», маневрирующей между бетонными блоками, прикрывающими базу Рашид. В бардачке лежал пакет из плотной бумаги, такой, в какие кладут сэндвичи из Макдоналдса – только никаких рекламных надписей на нем не было. Открыв его, он достал пистолет «HK USP Compact», глушитель к нему, два запасных магазина и две коробки патронов. Одна – швейцарские, с уменьшенной скоростью, для использования с глушителем. Глушитель был нештатный – «AAC Pilot», самый компактный из всей линейки. Другая – обычный стандарт НАТО, без обозначения производителя. Ничего не говоря, подполковник начал снаряжать магазины.

– Кобура?

Местный цэрэушник отрицательно покачал головой: