Нефтяной король: Секретная жизнь Марка Рича

Иранский кризис с заложниками стал для Соединенных Штатов трагедией, обнажившей еще более болезненную истину — печальный провал американской внешней политики. После этого провала средоточие власти на мировом нефтяном рынке стало неумолимо сдвигаться от Соединенных Штатов и других промышленно развитых стран Запада к нефтедобывающим странам.[79]

Второй нефтяной шок

Обострение отношений с Ираном имело три главных последствия для нефтяного рынка. Во-первых, официальная цена ОПЕК в 1980 г. выросла до $38 за баррель, а за отдельные партии доходила до $50, в три-четыре раза превышая цены до свержения шаха, — рекордные цены в истории нефтяного бизнеса! Цена бензина за тот же период взлетела вдвое — с $0,63 до $1,30 за галлон. Во-вторых, обеспечение Соединенных Штатов нефтью оказалось под угрозой — по крайней мере, на какое-то время. И наконец, новая иранская власть разорвала контакты с американскими и европейскими компаниями. Если Иран собирался продавать свою нефть за рубеж, то ему позарез был нужен новый посредник.

Тут-то решение зарегистрировать Marc Rich + Co. в нейтральной Швейцарии окупилось сторицей. Рич торговал нефтью в основном через свою фирму в Цуге. Главным образом это делалось по причинам налогового характера, но в случае с Ираном (а позднее с Южной Африкой) Рич воспользовался политическими преимуществами выбора. Президент Картер своим актом запретил «любому лицу, подлежащему юрисдикции Соединенных Штатов и не являющемуся небанковской ассоциацией, корпорацией или иной организацией, организовывать и осуществлять предпринимательскую деятельность по законом любого иного государства»[80] [курсив автора]. Рич считал, что у него швейцарская компания и она не подпадает под эту формулировку.

Весной 1979 г. началось одно из самых поразительных деловых партнерств прошлого века. Вскоре после революции антисемитский, антикапиталистический и антиамериканский режим Хомейни решил вести бизнес не с кем иным, как с американским евреем Марком Ричем. Новая иранская власть, разорвав большинство контрактов шахских времен, решила в конце концов продолжать вести дела с одним из главных партнеров беглого шаха.

«Они выполняли прежние договоренности, — рассказывает мне Рич за ланчем. NIOC по-прежнему продавал Marc Rich + Co. 8–10 млн т (60–75 млн баррелей) нефти в год — в полном соответствии с контрактом, который Рич заключил с правительством Мохаммеда Резы Пехлеви. — И не предъявляли никаких претензий», — буднично продолжает Рич, словно в его рассказе нет ничего особенного.

Я спрашиваю, как ему, работавшему с шахом, удалось войти в доверие к режиму Хомейни. Его лаконичный ответ помогает понять, почему такие трейдеры, как Рич, существуют и пользуются огромным спросом: «Мы просто оказывали им услуги. Покупали, перевозили и продавали их нефть. Они этого не умели, а мы умели».

Самые лучшие, самые опытные менеджеры NIOC шахских времен эмигрировали из страны вслед за шахом, иностранные специалисты также покинули страну. Новое руководство иранской нефтяной отрасли не обладало необходимым опытом. Их поставили во главе нефтяной компании по идеологическим и религиозным соображениям. Они не знали даже основ торговли сырьем, они не разбирались в вопросах оплаты, страховки, погрузки-разгрузки, транспортировки. «Их явно ничему не научили», — говорит Рич. Значит, новые директора NIOC зависели от компании Рича? Без него они были бы беспомощны? «Они вели себя иначе, — смеется Рич, — но в каком-то смысле это так».

Рич поддерживал гораздо более интенсивные и длительные деловые отношения с Ираном, чем об этом было известно раньше. Конечно, он заключил с иранцами не только те пять сделок, которые перечислил в обвинительном заключении федеральный прокурор Рудольф Джулиани. Ежегодно перезаключавшийся контракт с Ираном действовал и во время кризиса с заложниками. «Это было политическое событие, не влиявшее на бизнес, — говорит Рич. — Очень неприятное для заложников и унизительное для Америки, но на бизнес оно не влияло. Мы продавали их нефть, потому что имели возможность ее купить по выгодной цене. Вот почему мы занимались этим бизнесом. Мы никого не заставляли покупать у нас или продавать нам нефть. Продавец всегда продавал, потому что это было ему выгодно, а покупатель покупал по той же причине. Это был бизнес». Я спросил, сколько времени он торговал с Ираном. «Все время, пока не продал компанию правлению», — ответил он. То есть до 1994 г.[81]

«Нам хватало нефти, а конкурентам — нет»