Нефтяной король: Секретная жизнь Марка Рича

Второй глобальный нефтяной кризис 1979 г., как и первый кризис, вызванный арабским нефтяным эмбарго 1973 г., был для Марка Рича даром небес. Опираясь на информацию, полученную от своих контрагентов в нефтедобывающих странах, Рич полагал, что политическая ситуация на Ближнем Востоке и дальше будет нестабильной. Он был уверен, что цены на нефть в среднесрочной перспективе будут расти. Поэтому он продолжал искать новых поставщиков и был готов заключать с ними долгосрочные контракты по высокой на тот момент цене.

Иран для Рича однозначно был самым главным (хотя и не единственным) источником нефти. Как мы уже говорили в предыдущей главе, Жак Ачуэль еще до кризиса заключил для Marc Rich + Co. долгосрочный контракт с Эквадором. Очень важным было и сотрудничество компании с двумя африканскими государствами. Расположенная в Западной Африке Нигерия в 1970-х гг. вышла в лидеры континента по экспорту нефти. Эта самая населенная африканская страна — яркий пример так называемого «ресурсного проклятия». Обильные запасы нефти не идут на пользу ее жителям. В Нигерии часто случаются перевороты, и новые властители набивают себе карманы, грабя природные богатства страны. Рич, имеющий богатый опыт работы с Нигерией, называл ее «мировой столицей коррупции». «Очень неприятная ситуация для народа, — говорил он, качая головой. — Такая богатая ресурсами страна, а людям от этого ничего не достается». Впрочем, это не помешало Ричу заключить в ноябре 1976 г. и сентябре 1978 г. долгосрочные контракты с государственной Nigerian National Petroleum Corporation на поставку более 15 000 баррелей нефти в день. В 1976 г. он заключил крупный долгосрочный контракт и с марксистским режимом в Анголе (см. гл. 14).

Рич считает важным компонентом своего успеха стратегический, долгосрочный подход. «Для меня это всегда было очевидно. Нам необходимы долгосрочные связи с контрагентами. Долгосрочные договоры о поставках были нашим огромным преимуществом. Нам хватало нефти, а нашим конкурентам — нет». Он мог поставлять американским (и европейским) компаниям нефть, в которой они так отчаянно нуждались. «Рич был надежным трейдером: если он говорил, что у него есть нефть, значит, нефть у него действительно была», — рассказывал один из бывших американских покупателей.[82] «Марк Рич всегда выполнял свои обязательства и был на хорошем счету у крупных корпораций», — соглашается директор компании Chevron по международной торговле нефтью Ричард Перкинс.[83]

Внезапно иссякнувший поток иранской нефти привел к серьезным проблемам в Соединенных Штатах, импортировавших примерно 1 млн баррелей иранской нефти в день — 6 % общего потребления США. Относительно небольшое, казалось бы, снижение поставок пробило серьезную брешь, и на бензозаправках вновь выстроились длинные очереди. В своей речи о кризисе доверия президент Картер назвал энергетический кризис «моральным эквивалентом войны».[84] Особенно тяжко это ударило по небольшим американским компаниям, входившим в иранский Международный нефтяной консорциум. Этот консорциум, состоявший из государственной иранской нефтяной компании, англо-голландской, французской и американских компаний, был основан в начале 1950-х гг. после национализации иранской нефтяной промышленности. После хомейнистской революции он распался.[85] И если американские корпорации Exxon, Gulf Oil и Mobil могли восполнить недостаток нефти из других источников, то компании поменьше, такие как Atlantic Richfield, оказались на грани банкротства.