Негаданно-нежданно, или Учебник для оперативника

– Слушай, можно подумать мы с Дымом сидим, сложа руки, и ждем, когда все успешно само собой благополучно разрешиться! Дым уже которую ночь не спит, я только успеваю ему за энергетиками бегать, на своем уровне пробивает все вопросы! Я от выпитого алкоголя уже скоро кодироваться пойду! Мне он не лезет ни в какую! Ты же знаешь, что я не пью! Я его туда, а он – обратно. Ну, по-другому не разговорить в данной ситуации людей. Ты же сама понимаешь, что никто нам не даст прослушку! Никто не заинтересован в огласке, что уголовное дело украли! Только узкий круг лиц! Это такой скандал! А результат всем сразу подавай! Кстати, ты в курсе, что ты в розыске?

– Да, ты в прошлый раз говорил. А ты думаешь, к чему такой маскарад! Да, если ты хочешь знать, чуть от теплового удара не свалилась прямо там, на кладбище. Хорошо, что есть добрые люди, откачали холодненькой водичкой, подумали, что я беременная!

– Ты хоть понимаешь, что тебя могут хлопнуть в любую минуту? Любой пэпээсник? Сержант? Постой, ты что, ездила на кладбище?

– Да, – и из вредности засунула в рот большой помидор и стала назло Лешке медленно жевать, пусть помучается от нетерпения. Но Звонарев стойко выжидал, не задавая вопросов, смотрел на меня, с улыбкой глядя, как я давлюсь огромным помидором, стараясь с ним справиться. Я старательно вытирала рот привезенной Лешкой салфеткой, когда он протянул мне еще одни огромный помидор весом с полкило. Тут я не выдержала и расхохоталась.

– Ладно. Не буду я твой помидор, – я отодвинула от себя Лешкину руку. – Что я тебе могу сказать? Я узнала ту машину, на которой приезжали и увезли тело. Я послала моего «барабашку» и он мне сообщил номер и в принципе разговорил копачей. Они ему рассказали про утерянный в могиле телефон, про джип затонированный. Я думаю, что, когда копач отошел, его, как мне рассказали, отвлек второй пассажир внедорожника, когда повел рассчитываться, тело из могилы как раз и дернули. Машина затонированная, в шесть вечера народу на кладбище почти никого, раз они в пять закрываются. Кинули в приготовленный заранее мешок мало ли, что могли в мешке возить. А запомнили копачи только потому, что кинул с деньгами. Засветил перед их носом крупными купюрами, а кинули по сотенной. Честно, копейки по их нынешним заработкам. Парни, конечно, обиделись, – я царапала на бумажке Лешке номера машины.

– Алло, Верочка, привет, как твое ничего? – Звонарев защебетал милым голоском по мобильнику. – Да, нужна Верунь, твоя помощь. Да не на работе я, на выезде. Жулика одного надо пробить по базам. Да, машину, диктую, – чтобы не мешать, сидя над душой, я стала тихонько собирать грязную посуду со стола. – Да-да, записываю, хорошо, целую крепко, как всегда!

Я нахмурилась и с укоризной посмотрела на Лешку. Он засмеялся:

– Да ладно тебе, я же по-дружески!

– А мне-то какое дело до твоих поцелуев! – я возмутилась.

Звонарев усмехнулся, но промолчал. Я перемыла всю посуду, заварила чай и присев за стол, уставилась с молчаливым вопросом в глазах на Лешку.

– Машина зарегистрирована на Мариночку. Но я думаю, что ездит на ней, скорее всего, ее любовник. Бойфренд, как модно говорить сейчас. Я примерно понимаю, о ком речь, но это еще не точно.

– Мне-то скажи, раз я в этом деле «слегка» замешана.

– Да, кстати, еще раз выберешься на улицу, запру двери снаружи. «Сейчас еще рано появляться на экране, звезда очей моих», – сказал он снова с усмешкой и пристально посмотрел на меня.

– Что?

– Наверное, за детьми соскучилась?

– А сам-то как думаешь? – я отвела глаза. Душа по ночам невыносимо болела за детей. Да, они уже взрослые, скоро будет нужно отпускать из гнезда насовсем, но я так привыкла к их поддержке. Они меня всегда жалели, когда я приезжала с работы, уставшая настолько, что язык отказывался шевелиться во рту в стремлении издать членораздельные слова.

Однажды, что меня особенно тронуло, я пришла домой поздно, в десятом часу, и уже на бегу вспомнила, что кушать, скорее всего, ничего нет. Я накануне приготовила детям, но прошли целые сутки! Прибавив шаг, я летела домой, почти не глядя по сторонам. Заскочив на пару минут в круглосуточный магазин, сгребла с полок все, чем можно было быстро и сытно накормить детей: замороженные пельмени, молоко, кефир на ночь, сметанки к пельменям. А главное, в качестве извинений, большую коробку шоколадных конфет и апельсинов.

Дети удивили меня в том раз наповал. Помогая мне раздеться, сын радостно сообщил:

– Мам, не волнуйся. Мы не голодные.

– Кто вас покормил? Что-то осталось со вчерашнего дня?

– Нет, мы в обед все доели. Никто нас не кормил. Просто я нашел пачку макарон и сварил их. А потом мы с Машкой покушали. И тебе оставили, – в кастрюльке лежали довольно приятные на вкус макарошки, каждая сама по себе, совсем не крепким монолитом, как мне представлялось. Чуть не досолены, но это было даже приятным. Соус, который я купила, был слишком пересолен. Сашке тогда только исполнилось десять лет. Этот случай изменил мое отношение к сыну. Это был не маленький мальчик, а вполне взрослый ответственный человечек, только небольшого роста.