Негаданно-нежданно, или Учебник для оперативника

Лешка решил, что с бухты-барахты к ней соваться не стоит, важно продумать каждое слово, каждый шаг. Проводив Руслана взглядом до подъезда, он завел двигатель своей «новой» машины. Жаль только, что придется ее загонять на служебную стоянку. Дым не поощряет выкрутасы. Так что, деньги – на ответственное хранение, машину – на задний дворик, пока не окончится заваренная катавасия.

***

Жесткий диван, казавшийся мне поначалу в меру удобным для моей спины, сейчас давил всеми неровностями на лопатки позвоночник, когда я ложилась на спину, и упирался в колени на животе. Прокрутившись полночи и замотавшись в легкую простынку, словно шарма на рынке, лишь под утро забылась тяжелым сном, то и дело распахивая глаза, а потом снова засыпая.

На живот мне неожиданно прыгнула лягушка. Я вздрогнула и проснулась. Сколько было времени на часах, мне не было видно. Стало рассветать и отражение времени на стене от электронных часов постепенно растаяло. Повернуться на бок мне не удалось. От удивления немного подергавшись, я внезапно осознала, что привязана к кровати. Слышалось шуршание где-то в районе кухни и ванной комнаты. Мурашки страха поползли от макушки, к ногам превращаясь в крупных бегемотов. Меня затрясло мелкой дрожью. Послышался звон, наверное, нож соскользнул со стола, – машинально пронеслось в голове. «Нож!»

Еще раз попыталась выдернуть руки, но скотч – верный товарищ жуликов, крепко держал мои запястья привязанными друг к другу. Ноги тоже связаны, но не так крепко. Странно, если меня заматывали, скотч должен был противно и достаточно громко трещать, когда отматываешь его от катушки. Но я ничего подробного не слышала. Наверное, это были те несколько минут, когда мне удалось провалиться в сон.

Ногу удалось высунуть из связки. Оплетка скотча осталась на второй ноге, но это не важно. Главное, я могу ими шевелить. Потянула ее к рукам и, зацепившись большим пальцем за край, стала тянуть кисть руки, привязанной сверху. В дверном проеме совершенно некстати показался чей-то силуэт. Разглядеть его не удавалось. В комнате стало почти светло, а в коридоре полная темнота. Только шевеление выдавало чье-то присутствие.

Скосив необыкновенным образом глаза в одну точку, на мгновение мне удалось разглядеть силуэт довольно субтильного мужчины. Во всяком случае, он был в брюках и с короткой стрижкой. Продолжая тереть одной рукой другую, чтобы выпутаться из сетки липкой ленты, я не заметила, как мелькание силуэта приблизилось ко мне настолько близко, что неожиданно передо мной возникли крупные черные глаза. Они смотрели с лица двумя черными ямками, настолько злые и глубокие, лицо было настолько искорежено злобой, что черты не просматривалась. Я охнула, черная, пахнущая чем-то сладковато-приторным, похожим на запах вишни, тряпка накрыла мне лицо, я несколько раз вдохнула. Все: мебель, кровать, квартира и я стали стремительно проваливаться в черную бездну.

Тяжело сделать вдох. Показалось, что я теперь знаю, как новорожденные детки, появляясь на свет, обжигают легкие кислородом, пытаясь сделать первый вдох. Я даже поняла, почему они в этот момент кричат. От боли, от возмущения. Ровно такие же эмоции испытывала, пытаясь осознать себя. Продышавшись немного, удалось приоткрыть один глаз. Сквозь малюсенькую щелочку проглядывалось томное пространство. Низкий потолок, занавешенный паутиной, словно елка мишурой на рождество. Окно было под крышей. По всей видимости, это чердак. Глаза постепенно привыкли к темноте и стали проявляться нагромождения чего-то крупного и противно воняющего, стоящего в углах этого странного помещения. Оказалось, что воняли вовсе не нагромождения, а ведро неясного цвета, стоящее неподалеку от меня на полу. Судя по запаху, на него мне предназначалось воспользоваться в физиологическом смысле. Во всяком случае, об этом вполне отчетливо говорили следы на нем. Именно они и испускали такой невыносимый запах. Думаю, что именно благодаря ему получилось сделать тяжелый вздох. Такой эффект нашатыря при обмороке.

Рассказывают же медики, что в случаях, когда применят эфир, у человека может случиться остановка дыхания. В том, что тряпка на лице пропитана эфиром, теперь я даже не сомневалась.

Подняв на уровень глаз руки, я убедилась, что они по-прежнему на месте, но я их не ощущала, настолько они занемели. Я потерла их, чтобы хоть как-то восстановить кровообращение. Повторить такой же трюк с ногами не получилось, на левой уверенно висел тяжелая цепь, завершающаяся гирей килограмм на тридцать.