Негаданно-нежданно, или Учебник для оперативника

Я -то барышня тоже не увесистая, с такой-то работой, так что гиря почти повторяла мой вес сорока с небольшим. Лодыжку сдавливала цепь, похожая на собачью. Когда я была совсем маленькая, мать отправляла меня на Украину к своим родителям. У бабушки и дедушки было хозяйство, частный дом и все это охраняло огромный мохнатый пес, от одного «гав» которого падали вороны замертво. Днем дед его привязывал, а на ночь пускал в свободное хождение по усадьбе. Так вот на такой цепи, на какой сидел пес – гроза округи в те давние времена, теперь была привязана я. Что называется, выскочить, не замочив хвоста, из этой ловушки вряд ли удастся. Даже если я отыщу пилу по металлу, я поняла, что это все напрасно.

Перед глазами поплыли квадраты. Они сливались между собой, плавно переходили в круги и овалы, соединялись и уплывали, внезапно увеличиваясь в размерах. Накатывала тошнота и голову накрывало четной меховой шапкой, пропадал свет и звук, пропадали руки и ноги, я была белым мотыльком, толстым, тяжелым и неуклюжим, неспособным подняться в небо.

***

Шаги гулко отозвались эхом в полупустом подъезде. Холодком бегали по спине мурашки. Я уже и не знала, было ли мне страшно или просто

Я нервно топала по темной улице. Было совсем не поздно, часов одиннадцать, но я чувствовала, как в спину словно вонзаются чужие злобные взгляды. За мной следили. С оружием. Нельзя было исключать, что не смогут его применить в кризисной ситуации. А кризисная ситуация могла случиться на каждом шагу. И если я без приключений доберусь до места назначения – вокзальная камера хранения.

Станция захудалая, поезда дальнего следования делают стоянку всего-то пару минут, экспрессы и вовсе пролетают ее, не замечая. Зачем здесь организовали эту камеру хранение, до сих пор мне непонятно.

Меня предупредили, что деньги нужно привезти именно сюда. В одной из ячеек, от которой вручили маленький погнутый ключик, должна была ждать крупная сумма, пара миллионов, не меньше. И вот ждет ли она меня или нет, в настоящий момент мне и неизвестно. Но при любом раскладе я в проигрыше. Будут деньги, заберут и прихлопнут, как комара. Зачем свидетели? А если деньги не успели подложить, то тем более прихлопнут за обман.

Чем ближе я подходила, тем медленней и неторопливее становились мои шаги. В такой момент остро ощущаешь, что чувствует человек, приговоренный к смерти и поднимающийся на эшафот. Может, мне бы и хотелось рассказать, что я не боюсь или что-нибудь в этом роде, но сейчас просто дрожали колени. Слабость накатывала сначала на голову, и я на несколько секунд проваливалась в пустоту и тут же на ходу выныривала из нее, не успевая упасть окончательно, то теряла чувствительность ног от коленей, опасаясь, что попросту рухну с высоты своего роста на землю, как подкошенная.

Плохое самочувствие я связывала с травмой головы. Когда я окончательно очнулась в пыльном и темном чулане под крышей неизвестного дома, сразу стала себя ощупывать, не доверяя самой себе. В этом месту наверняка провела немало времени, ноги успели занеметь от долгого лежания, по рукам бежали мурашки по тем местам, которые еще не успели занеметь.

Вроде все цело, на затылке я пальцами наткнулась на что-то теплое и влажное. Поднеся руку к лицу, поняла, что это запекшаяся кровь. То ли оглушили, но зачем, непонятно. Я и так провалилась в забытье совершенно беспроблемно. То ли несли меня крайне неаккуратно и возможно роняли, крепко приложив затылком к чему – то твердому, на землю или о машину, когда грузили мое бесчувственное тело. Хотя до сих пор не понимаю, как можно было уронить мои сорок девять килограммов?

…Когда я очнулась на чердаке, перед глазами все еще плавали белые мушки, но это не помешало вошедшему парню бесцеремонно и грубо схватить меня, как нашкодившего кота, за загривок и поволочь вниз по крутой лестнице. Как учат величайшие умы в своих мудрых высказываниях, которые я просто очень люблю, нужно находить положительное в любой ситуации. Здесь положительное бросилось мен в глаза сразу: по такой крутой лестнице я бы сама с о своей кружащейся головой и безмятежными мушками в глазах просто не спустилась, а сверзлась, прибавив к моему сотрясению мозга еще одно. Хотя нет, два сотрясения не бывает, мозг – то один. Нет, просто бы прозаично убилась.

Повиснув в крепких руках, я даже поджала немного ноги, чтобы не бились пальцы о каменные ступеньки. Еще раз основательно встряхнув, так, что мои мушки в глазах разлетелись, как о сквозняк, меня поставили на пол перед столом. Длинный деревянный стол, дорогой, отполированный до зеркального блеска, заканчивался трапезно накрытым островком. Над возвышавшимися бутылка, бокалами, супницами и огромный блюдом с ярко-красными раками за мной наблюдали два гражданина. Щекастые, но одновременно холеные лица не излучали для меня ничего приятного. Напротив, взгляд исподлобья заставлял слега занервничать.

– Серый, что там?

– Вот, оклемалась, может разговаривать.

– Ну что, красавица, поведай нам, куда ты денежки наши дела?