Негасимое пламя (СИ)

Капитан показал ему большой палец и, не говоря ни слова, жестами раздал последние указания. Безопасность пользовалась теми же условными знаками, что и сотрудники надзора, постоянно вынужденные держать рот на замке рядом с нежитью. Кое в чём этот язык походил и на тот, что был знаком Верховскому из прошлой жизни. Может, даже намеренно: должны же как-то понимать друг друга люди по разные стороны закона…

Щукин нехотя вынул из кобуры табельный пистолет. Они с Ерёменко шли первыми – на правах самых опытных и умелых по магической части. Коротким взмахом ладони капитан повесил над лестничной клеткой чары тишины; если дело не примет совсем катастрофический оборот, живущие по соседству минусы и не узнают, что сегодня у них под носом громили притон. Заняв позицию в дальнем углу лестничной клетки, Верховский нервно смял в пальцах неоформленный клок боевого заклятия. С сегодняшнего дня ему, как и остальным оперативникам, позволено убивать. Пригодится, нет?..

Ерёменко резко вскинул руку. Ярко-алая силовая волна прокатилась через лестничную клетку и ударилась в толстую железную дверь. Центнер металла прогнулся, будто лёгкая фанерка, и в клубах цементной пыли рухнул куда-то в полумрак. Кислый запах усилился; к нему примешивалось ещё что-то, не то травяное, не то железистое. Опасное. Витька смахнул пыль наскоро призванным сквозняком и первым ворвался в логово беспокойно шевелящихся теней; его могучий рёв, приказывающий всем оставаться на местах и не оказывать сопротивления, донёсся до ушей даже сквозь чары тишины. Верховский следом за остальными окунулся в душную неразбериху.

Здесь, разумеется, была охрана. Минусы, не связанные никакими клятвами, зато неплохо вооружённые. Верховский сходу ввязался в драку с кем-то коренастым, заклятием-розгой выбил из чужих пальцев остро заточенную железку, увернулся от нацеленного ему в лицо тяжёлого кулака. Где-то на другом конце коридора затрещало ломаемое дерево; сквозь выбитую дверь в тесную комнатушку хлынул тусклый свет. Рядом мелькнул Витька – он орудовал то нехитрыми боевыми заклятиями, то голыми руками, и с его-то габаритами непонятно ещё, что выходило разрушительнее. Все, кроме Ерёменко, увязли в потасовке. Сам капитан был занят обходом остальных комнат. Это он правильно: надо ловить здешних обитателей, пока не разбежались…

Рядом глухо гавкнули выстрелы. Чужие; как стреляет табельное, Верховский наслушался в тире. Кто-то из оперативников протяжно выругался. Ну конечно, у этих типов ещё и огнестрел… Если уж таскают через границу артефакты и дурь, отчего бы и оружие не раздобыть! Остро сверкнуло чьё-то заклятие, потом ещё раз и ещё. Опрокинулась прямо в гущу возни тяжёлая обувная тумба. Где-то рядом тонко и неуместно зазвенело бьющееся стекло. Странно: на стенах не было ни одного зеркала – да зеркало и разбилось бы не в пример громче…

– Димка! – гаркнул Щукин во всю мощь лёгких. Он смотрел на Ерёменко, нелепо застывшего перед одной из дверей. – Дим, ты чё!

Тот словно и не услышал. Мгновение-другое он всё так же бестолково пошатывался на пороге комнаты, будто у него разом иссяк весь запал посреди драки, а потом кто-то из оставшихся на ногах снова спустил курок. Верховский почти не глядя швырнул заклятие на звук выстрела; попал, и не он один. Полыхая сразу огненно-рыжим и мертвенно-синим, стрелок неловко рухнул рядом с товарищами.

Ерёменко тоже упал.

Витька рванул к нему первым. Верховский, замешкавшись на мгновение, последовал за приятелем, не без опаски заглянул в затопленную сумраком комнату. «Один у них с четвёрочкой, легализован…» Его-то, а заодно и ещё двоих, неуловимо похожих между сбой, застиг врасплох тот, самый первый, приказ Щукина; прикованные клятвами к роскошным креслам, трое мужчин враждебно таращились на оперативников. На низеньком столике перед ними в строгом порядке громоздились пачки купюр. От тяжёлого смрада кружилась голова.

– Ни с места, – для верности повторил Верховский. – Это приказ.

Он сам защёлкнул наручники на неохотно подставленных запястьях. Ящики с товаром, за который тут, надо думать, как раз и рассчитывались, громоздились вдоль стены, в стороне от занавешенного плотными шторами окна. Кто потворствует этим нечистым на руку личностям? Без высокого покровительства всю эту дрянь давно бы повыловили. А на деле контрабанда как гидра: отрубаешь одну башку – тут же вырастают две новые, ещё более зубастые…

Почему так?

Лидия, наверное, нашла бы какой-нибудь ёмкий и хлёсткий ответ.

Витька хлопотал над Ерёменко. Верховский вывел задержанных в коридор, препоручил их опытным коллегам и вернулся помочь приятелю. Бинты, кровеостанавливающие снадобья, пузырёк с антисептиком… Прорванная на плече форменная рубашка. Это не смертельно, жить-то капитан будет, вот только…

– Что, плохо дело? – тихо спросил Верховский.