Негасимое пламя (СИ)

Она прижала к панели домофона магнитный ключ и, привычно поморщившись от противного писка, дёрнула на себя тяжёлую дверь. Консьержка Любовь Ивановна, как назло, ещё не уснула. Лидия мысленно помянула нелестным словом лешего и всех его родственников: память у старушки цепкая, как упыриные челюсти. Вытянув морщинистую черепашью шею, Любовь Ивановна торжествующе улыбнулась из своего логова. Безошибочно углядела повод для сплетен.

– Здравствуйте, Лидочка! Что-то вы поздно сегодня.

– Добрый вечер, – любезно оскалилась Свешникова. – Дела, как всегда.

– Я ваше место на парковке придержала, – похвалилась консьержка. – Хотел один какой-то влезть, так я окно открыла и сказала, чтобы не вздумал.

Лидия поморщилась и, обозначая нежелание общаться, сделала пару шагов к лифтам. Сообразительный Яр повторил её манёвр.

– Спасибо, конечно, но у меня нет своего места на парковке, – напомнила она. – Спокойной но…

– А это у нас кто? – Любовь Ивановна, к вящему недовольству Свешниковой, приметила-таки мальчика и тут же пытливо сощурила подслеповатые глазки. – Здра-а-авствуй!

Лидия с трудом сдержала вздох. Добрая бабуля непременно запомнит и этот разговор, и его обстоятельства, и нездешнюю одёжку Яра… Если ей не помешать, конечно. Нужно срочно определяться с легендой, долго на одних лишь ментальных чарах продержаться не выйдет.

– Забудьте, – резко сказала Лидия, торопливо сплетая кружево заклятия. – Я пришла одна, очень устала. Мы поздоровались и на этом закончили разговор. Возвращайтесь к просмотру телевизора… И людей с парковки больше просто так не гоняйте.

Любовь Ивановна рассеянно кивнула и отвернулась к тихо бурчащему телевизору. Лидия тайком перевела дух, повернулась к Яру, чтобы поторопить, и наткнулась на укоризненный взгляд. Знаю, мол, уважаемая волшебница, что вы тут только что сотворили.

Стало немного стыдно.

– Это вынужденная мера, – шёпотом сказала Свешникова и слегка подтолкнула мальчишку в спину. – Идём, пока не пришлось заново…

Остаётся только поздравить себя с оглушительными успехами в деле воспитания подрастающего поколения. Лидия никогда не подозревала у себя проблесков педагогического таланта – и, выходит, была абсолютно права. Одно дело – втолковывать взрослому, уже набившему шишек человеку, что такое «хорошо» и что такое «плохо», и совсем другое – проделывать тот же фокус с ребёнком. Леший побери, на что она подписалась?

– У меня живёт домовой, – предупредила она, проворачивая ключ в замке. – Он… с характером, но ничего плохого не делает.

– Ясное дело, – буркнул Яр. – Иначе что ж вы за хозяйка?

Лидия предпочла пропустить это мимо ушей.

Первой ступив в коридор, она щелчком пальцев зажгла свет. Прохор, почуявший, что хозяйка явилась не одна, благоразумно где-то прятался. Яр демонстративно высоко перешагнул порог – гляди, мол, я не нежить, могу сам зайти в дом. Старое, давно изжитое здесь суеверие. Ох, как много мальчишке предстоит узнать…

– Будем учиться пользоваться благами цивилизации, – пробормотала Лидия себе под нос, распахивая дверь в ванную. По крайней мере, её маленький гость не порывается шептать обережные молитвы при виде стиральной машинки. – Между прочим, привычка мыть руки перед едой спасла человечество от множества крайне неприятных болезней.

– То как?

Лидия тихонько перевела дух и пустилась в объяснения. Она чертовски устала, но пресекать подобное любопытство ни в коем случае нельзя. Про гигиену и эпидемии Яр слушал с интересом, какого иной раз не дождёшься от практикантов, которых за уши приходится тащить на передовой край науки. Его учитель в своё время наотрез отказался вникать в тонкости здешнего мироустройства… Она не стала тогда настаивать; наверное, зря. Всё могло бы быть по-другому. Совсем по-другому…

– Прохор! – негромко позвала Лидия, включив свет на кухне. Всё здесь, как всегда, сияло безупречной чистотой. – Иди сюда, покажись.

Домовой послушно вылез из своего закутка, устроенного за стеллажами в кладовке. С тщательно скрываевым любопытством оглядел мальчика – тот, само собой, не остался в долгу – и почтительно склонил ушастую голову.

– Хозяйка вернулась, гостя привела, – констатировал он. – А Прохор ужин сготовил, в кухне прибрал, с книжек пыль повытирал и ар-те-фак-ты разложил красиво, как было велено.

– Молодец, – рассеянно похвалила Лидия, созерцая набитое всяческой снедью нутро холодильника. – Слушайся, пожалуйста, Яра. И не вздумайте друг друга обижать, – прибавила она на всякий случай. Прохор выразительно прянул ушами: мол, я – и обижать? Сдурела, что ли, хозяйка? – Вот и славно… Разбери, пожалуйста, постель в гостевой спальне. Яр, садись за стол.