Негасимое пламя

Такая уйма обязанностей явилась для него не совсем приятным сюрпризом. С улыбкой подняв брови, Дэвид постарался успокоить себя тем, что беднякам не приходится выбирать. И потом не навсегда же он связан с Джан.

Она настаивала, чтобы он работал у нее дома. Так ей удобнее. Квартира весь день будет в полном его распоряжении, лишь дважды в неделю к ней приходит убирать женщина. Редакция журнала помещалась в маленькой тесной комнатенке на задах большого магазина на Флиндерс-лейн. Всего-навсего почтовый адрес для деловой переписки. Работать там невозможно.

Да и вообще лучше, чтобы Дэвида не видели в редакции. То-то будет радости, когда прознают о его сотрудничестве в «Герлс»! Всю нужную ему для работы корреспонденцию она станет приносить домой. А обсудить ее они всегда могут либо вечером либо в субботу. Много писать ему не придется, может быть, заголовки, подписи под рисунками, хотя, если захочет, он всегда сможет иметь колонку для статей. Правда, они должны быть написаны в легком стиле журнала, рассчитанного на девиц. Всяких Сузи, Пегги или Мэй.

Дэвид пробормотал слова благодарности. Джан продолжала, настойчиво подчеркивая свои исключительные права издателя и владельца журнала; жалованье она кладет ему для начала восемь фунтов в неделю. Когда же она сможет отдавать больше времени сбору заказов и приток объявлений увеличится, Дэвид будет получать полную ставку и сможет, если захочет, писать для других изданий.

Сколь ни нелепым представлялось ему согласие работать за кулисами женского журнала, Дэвид сдержался, памятуя пословицу, что дареному коню в зубы не смотрят. Что уж тут возражать, успокаивал он себя, если он по уши в долгу за еду и одежду.

— Благодарю вас, Джан, — сухо сказал он. — Мои услуги, во сколько бы вы их ни оценивали, — в вашем распоряжении.

— Боже, это же просто восхитительно. — Джан закурила сигарету, откинулась в кресле и продолжала с легкой иронией: — Восхитительно иметь человека, на которого можно положиться, который так силен в редакторской правке и, — добавила она торопливо, — в умении сокращать типографские расходы.

Дэвид понял, что она мстит ему за страдания, которые он в былое время доставил ей своим редакторским произволом. И хотя он и бровью не повел, она почувствовала, что выпущенное ею жало достигло своей цели.

— А теперь мне пора идти, — сказал он, — надо дать знать моей хозяйке, что я жив-здоров. Да и Чезаре, моему соседу, который столько возился со мной, пока я болел. Наверно, беспокоятся, что со мной приключилось. Скажу им, что провел это время у друзей, подыскал работу, но комнату оставляю за собой.

— А вы не улизнете от меня? — подозрительно спросила Джан.

— Ну что вы! — И Дэвид бросил выразительный взгляд на свою одежду.

— Простите ради бога! — Джан снова расплылась в улыбке. — Надо же было спросить такое! Ну и стерва же я. Да я и есть стерва, вы ведь знаете, Дэвид.

— Разве?

— Ив общем-то, работать со мной тоже не легко. Скоро это сами почувствуете. Все же я надеюсь, что мы с вами будем ладить. По крайней мере, пока я вам не надоем — я и «Герлс».

Когда это еще случится, размышлял Дэвид, медленно шагая по темным улицам к дому м-с Баннинг. Он с удивлением обнаружил, что с трудом передвигает ноги. Непривычный для него темп ходьбы, выступивший от слабости пот на лбу — что ж, грипп вполне может, как он сам про себя выразился, «вытряхнуть из человека душу».

Джан! При мысли о ней у него потеплело на сердце. Что за необычное создание! Их встреча просто что-то из ряда вон выходящее. Кто бы мог подумать, что их знакомство когда-нибудь возобновится при таких странных обстоятельствах? Он был благодарен ей, безмерно благодарен за все, что она сделала для него в ту ночь, дав пристанище от дождя и мрака, за ее теплоту и дружеское участие, хотя где-то в глубине души испытывал неясную тревогу, не в состоянии разобраться в ее мотивах, быть может, в сплетении разноречивых мотивов. Но это не важно. Важно то, что он исполнен чувства глубокой благодарности и желания выполнить перед ней свои обязательства.

В то же время эти обязательства давали ему возможность заработать на еду и квартиру. Чего уж там притворяться — ясно, что перспектива получить работу, любую работу, приятна ему. Ведь в кармане у него пусто, нет денег даже на трамвайный билет. Он только тогда понял это, когда, почувствовав слабость в ногах, присел отдохнуть на первую попавшуюся скамейку.

Он не мог удержаться от сардонической усмешки при мысли, что будет мальчиком на побегушках у Джан в ее женском журнале. Будет получать приказы от нее. Ну что ж, это явится проверкой его способности противостоять полурабскому существованию, размышлял он. Занятие честной литературной работой — пусть даже пустой и ненужной — оправдывает себя, поскольку оно дает ему возможность вновь вернуться к труду и жизни.