Негатив. Аттестация

— Объясни молодому человеку, что, если станет давать согласие на медикаментозный допрос при каждой служебной проверке, к концу контракта его мозги превратятся в квашню! — заявил старший советник, пожал на прощание капитану руку, надел шляпу и покинул кабинет, так больше и не взглянув в мою сторону.

К горлу подкатил комок, и я судорожно сглотнул, не зная радоваться мне или злиться. Или же — начинать бояться всерьёз.

— Выдыхай, курсант!

Городец хлопнул меня по плечу, обошёл рабочий стол и опустился в кресло. Тогда только я отмер и спросил:

— И что это было?

— Не было, Петя, а есть. Это служебная проверка.

— Бред! Это же всё бред!

Георгий Иванович строго стукнул пальцем по краю столешницы.

— Ну-ка, цыц! Тебя ещё даже толком в оборот не взяли, а ты уже белый флаг выкинул. Заруби себе на носу — у тебя медотвод! Никому копаться в мозгах не позволяй! Никому! — Капитан принялся сортировать лежавшие перед ним бумаги и продолжил: — И ведь господин старший советник даже дело ещё толком шить не начал, просто на живую нитку сметал. На логические нестыковки внимания не обращай, это не дыры, это задел на будущее. И чем больше ты людей впутал бы, пытаясь невиновность доказать, тем выше шансы, что кто-нибудь из них перепугался бы и дал показания против тебя самого.

— Да никого я впутывать не собирался!

— И того, с кем по телефону разговаривал? — легко срезал меня Городец и указал на стул. — Сядь и слушай. Никто тебя целенаправленно не топил, просто из рапортов выбрали те моменты, которые укладывались в линию обвинения, а о противоречащих им фактах умолчали. Вот так дела и делаются.

Я вздохнул и неуютно поёжился.

— И что теперь?

— Просто прими эту демонстрацию к сведению, — посоветовал Городец, выдвинул верхний ящик и выложил на стол толстенный альбом. — Глянь, вдруг сбежавших покупателей опознаешь.

Пришлось передвигать стул и вглядываться во вставленные в альбом фотографии. Там — лица анфас и в профиль, преимущественно молодые и в целом и общем не тронутые печатью порока. Никакого сравнения с физиономиями уголовников, которые нам демонстрировали летом. Тогда люди приятной наружности и попадались лишь в качестве исключения. Сто к одному — эта подборка из студентов составлена.

— А при чём тут иностранные разведки? — спросил я, перевернув очередной лист.

Георгий Иванович вздохнул.

— Откуда бы ещё четырём операторам-нелегалам взяться? Плюс похищенное с армейских складов оружие, плюс ментальная блокировка у исполнителей. Точно ниточки за границу тянутся.

— Как-то слишком круто для простой торговли наркотиками, не находите?

— Не отвлекайся! — потребовал капитан, вытащил из портсигара папиросу, отошёл к окну, приоткрыл форточку и закурил. — Внимательней смотри.

Но я никого так и не узнал.

— Точно нет? — спросил капитан, выдув струю сизого дыма на улицу.

— Там темно было, Георгий Иванович, — заявил я в собственное оправдание. — Не разглядел.

— А вот сослуживец твой разглядел, — проворчал капитан Городец. — И одного из подозреваемых уверенно опознал.

— Курсант Короста наблюдательный, — отдал я должное способностям товарища.

— Тебе бы тоже не мешало по сторонам смотреть! А то будто не боец комендатуры, а разиня какой-то! — Георгий Иванович покачал головой и сказал: — Страница семнадцать. Узнаёшь кого-нибудь?

Я открыл альбом в указанном месте и какое-то время разглядывал двенадцать фотографий полудюжины молодых людей. Никто из них знакомым не показался, но объявлять об этом не стал, попытался восстановить в памяти скоротечную схватку в тёмном дворе. И — вспомнил!

Возглас «Сверх!», вспышку электрического разряда, искривлённые в крике губы.

Взгляд зацепился за нижнюю часть лица одного из представленных на странице молодых людей, и я постучал пальцем по фотографии.

— Этот!

Капитан Городец затушил папиросу, подошёл, посмотрел.

— Не безнадёжен, — заявил он, глянув мне через плечо и отпустил: — Свободен!

— Разве не нужно официальное опознание провести? — удивился я.

Георгий Иванович только отмахнулся.

— Толку с твоего опознания? Предъявить ему нечего — отбрешется. В оперативную разработку возьмём. Нет, постой!

Я развернулся в дверях.

— Да, Георгий Иванович?

— Зачёты ты сдал весьма посредственно, постарайся на выездах в город дров не наломать. И ещё у тебя долг по медицинскому заключению. Разберись с этим. С текущим анамнезом тебя разве что в вахтёры распределят ну или в мотоциклистах застрянешь.

— Сделаю, — сказал я и покинул кабинет в очень даже неплохом расположении духа.

Мало того что лёгким испугом отделался, так ещё и с зачётами полный порядок. А медзаключение — не проблема. Добуду!

Остаток недели прошёл так, будто никакого штурма и не было вовсе. Утром сразу после зарядки и завтрака отправлялись в училище для отработки приёмов энергетических противоборств, после обеда выезжали на патрулирование улиц, а вечером я оставлял комнату в полное распоряжение соседа, сам сначала звонил Лизавете Наумовне из клуба, потом, нисколько не воодушевлённый услышанным, тащился в библиотеку или на тренировку по рукопашному бою.