Негатив. Эскалация

Памятуя о полученных в субботу наставлениях, на пустой желудок в первую лабораторию я не пошёл и сначала пообедал, только не слишком плотно, просто слегка заморил червяка — об этом тоже предупредили заранее. Далее вместо парной добрых полчаса мок в кадке с крепчайшим настоем каких-то трав, а после оказался препровождён куда-то на уровень ниже в просторный круглый зал.

В центре его высилась установка, чем-то отдалённо напоминавшая обычную карусель — только больше и с единственным лепестком-штангой, на конце которой было закреплено сиденье с кожаными ремнями. Мне забираться туда отчего-то нисколько не хотелось.

— Тридцать второй румб девятого витка? — уточнил специалист в синем рабочем комбинезоне.

— Уже выдернутый из суперпозиции, — добавил Леопольд.

— Не важно! На обороты и углы это никак не влияет, — отмахнулся дядька и поторопил меня. — Ну и чего стоишь? Карета подана!

Лаборант протянул мензурку с уже знакомым белёсым студнем, пришлось влить в себя мутную склизкую жижу, и на сей раз сдержать приступ тошноты было уже далеко не столь просто. Грибы, чтоб их…

Леопольд засёк время, а я по приставной лесенке забрался на сиденье с поролоновой отделкой и принялся затягивать ремни. Пока возился, начала кружиться голова, и реальность вновь стала запаздывать, не поспевая за поворотами головы.

— Полетели! — скомандовал техник и перекинул рубильник. — Ну чего сидишь, балда? Запускай движок!

Стоило только мне стиснуть обе рукояти, потянуться к сверхсиле и начать генерировать электроэнергию, как тут же загудел мощный мотор, установка дрогнула и начала медленно-медленно вращаться. Один оборот, другой, третий — и я немного расслабился. Карусели в парках аттракционов и то быстрее движутся!

— В резонанс по команде войдёшь! — крикнул Леопольд. — Точно по команде!

В резонанс?! Резонанс подкинет мою мощность, а я снабжаю электричеством двигатель, который и приводит в движение всю эту бандуру…

Додумать мысль не успел — резко взвыл ревун, и пришлось отбрасывать сомнения и входить в резонанс. И тогда мир сошёл с ума. Когда прежде проявлялся эффект стробоскопа, я всегда оставался единственным островком неподвижности, вокруг которого начинала вращаться сама вселенная, но тут крутило и меня, да ещё крутило как-то неправильно — поднимая на одной стороне и резко опуская на другой. А над головой — дюжина призрачных солнц!

Скорость беспрестанно увеличивалась вслед за геометрическим приростом моей собственной выходной мощности; очень скоро я оказался вдавлен в мягкую обивку сиденья, и проблемой стало просто наполнить лёгкие воздухом, а вот сверхсилу даже не приходилось тянуть — собирал её чуть ли не помимо собственной воли. Давление всё нарастало и нарастало, затем гул установки чуть изменил тональность, меня дёрнуло и потянуло вперёд ещё быстрее, а дальше — сорвало с сиденья и зашвырнуло пылающей звездой в такие дали, куда никогда не сумел бы добраться самостоятельно.

Очнулся обмякшим в кресле. Леопольд приставил к нему лесенку, тогда я дрожащими руками расстегнул ремни и спустился вниз, едва не сверзившись со второй перекладины. Техник мигом поставил рядом ведро и сделал это чертовски своевременно — меня тут же в него вывернуло.

Каким чудом отработал смену — не понял и сам. Исключительно на морально-волевых, пожалуй. Всего так и продолжало раскачивать. Ужинать не пошёл, кое-как добрёл до квартиры, разделся и повалился на кровать, а уже утром растолкал Миша Попович.

— Петя, подъём! На занятия пора!

Встал как-то, подивился до омерзения горькому привкусу во рту, который не прошёл даже после чистки зубов, и завтракать не стал, поплёлся на занятия. До того дошло — повстречавшийся на перемене Лев отметил:

— Какой-то у тебя вид бледный.

Я досадливо поморщился.

— Меня с малой суперпозиции сдёрнули.

— А! — понимающе протянул бывший одноклассник. — Обычное дело. Но ты лечащему врачу всё же покажись, чтобы программу откорректировали.

Лечащему врачу? Мысль навестить Лизавету Наумовну показалась не лишённой смысла, но — не пришлось. Узнавший о проблемах с самочувствием Леопольд сразу выдал какие-то укрепляющие таблетки.

— Грибочки серьёзно печень садят, — пояснил он. — Но без них никак, придётся потерпеть. Жирное, жареное и крепкий алкоголь пока исключи.

— Да не увлекаюсь вроде, — пожал я плечами и спросил: — Ну и что у нас на сегодня?

— Да ничего нового!

Так оно и оказалось. Но это что касается процедур, а вот вместо ставшего уже привычным варенья к чаю выдали странные на вид медовые козинаки. Вкус у них оказался каким-то совсем уж непривычным, но не сказать будто неприятным. И почти сразу проявился эффект, чем-то сравнимый с головокружением после приёма жидких грибов, только не столь явно выраженный и куда более мягкий.

— Сытные, — отметил я и уточнил: — Это что?

— Мёд и обжаренные кузнечики, — с невозмутимым видом поведал мне Леопольд. — И то и другое с двенадцатого витка Эпицентра.

К горлу подкатил комок тошноты, и я спешно приложился к кружке с травяным настоем.

— Ты серьёзно?!

Лаборант кивнул.