Негласные войны. История специальных служб 1919–1945. Книга первая. Условный мир

Вопреки распространенной версии, Блюмкина не заманивали в Советский Союз для расправы, в августе 1929 года он поехал туда сам, по доброй воле, когда о его встрече с Троцким не знал еще никто. Разведчик проговорился об этом в СССР и запаниковал, поняв, что информация расползается все дальше и дальше, и что со дня на день его арестуют. Он попытался изменить внешность и скрыться, но его местонахождение раскрыла любовница Елизавета Розенцвейг (Горская), сотрудник ИНО, будущая жена выдающегося нелегала В. М. Зарубина и сама удачливая разведчица. По пути на вокзал Блюмкина арестовали. После серии допросов 20 октября он дал развернутые показания о характере своих связей с оппозицией и признался в единственной встрече с Троцким 16 апреля 1929 года, залегендиро-ванной для окружающих под визит издателя, желающего приобрести ряд работ изгнанника для издания на еврейском языке. Блюмкин каялся, заверял ОГПУ в том, что разочаровался в оппозиции, но напрасно. Впрочем, его судьба решалась отнюдь не на Лубянке. Политбюро ЦК ВКП(б) своим постановлением от 5 ноября 1929 года, не утруждая себя судебными формальностями, лаконично распорядилось:

“а) Поставить на вид ОГПУ, что оно не сумело в свое время открыть и ликвидировать изменническую антисоветскую работу Блюмкина.

б) Блюмкина расстрелять.

в) Поручить ОГПУ установить точно характер поведения Горской”[173].

Бывший резидент стал первым советским коммунистом, казненным за связь с оппозицией.

В Турции действовал также и Разведупр, сотни агентов которого не наносили ей никакого ущерба, поскольку были полностью сориентированы на работу по белой эмиграции и на получение информации о третьих странах. “Легальным” резидентом в Анкаре являлся известный специалист по разведке и автор нескольких фундаментальных исследований в этой области военный атташе К. К. Звонарев (Звайгзне). Его работа во многом облегчалась нахождением во главе открывшегося в 1922 году полпредства бывшего начальника Региструпра Аралова, прекрасно понимавшего проблемы своего бывшего ведомства и заботившегося о них. Первоначально спокойная работа военной разведки была резко нарушена осенью 1933 года. 15 сентября полиция арестовала две группы агентов, заброшенных по линии Аенинаканского Пограничного разведывательного пункта (ПРП), а позднее — и агентуру Эриванского, Батумского и некоторых других ПРП. Причиной этого стала ненадежность забрасываемых агентов, о которой военные контрразведчики неоднократно предупреждали своих коллег, не принявших предостережение к сведению и вскоре поплатившихся за это утратой практически всех оперативных позиций разведотдела Закавказского военного округа в стране.

В Стамбуле действовала также агентурная группа, подчинявшаяся софийской резидентуре Разведупра во главе с X. Б. Петашевым (Русев, Дымов), основным объектом которой являлись эмигрантские круги, в первую очередь их вооруженные силы. Болгар вообще традиционно широко использовали в оперативной работе против Турции, как в силу исторической вражды между этими двумя народами, так и по причине значительности легально проживавшей в стране болгарской диаспоры. В этой связи следует упомянуть нелегального резидента Разведупра в Стамбуле Николу Трайчева (Давыд Давыдов) и его помощников Христо Катева и Атанаса Деведжиева, поддерживавших связь с Центром через председателя советской репатриационной комиссии С. М. Мирного (“Абдулла”), а также Гиню Стойнова (“Дро”, Петр Мирчев) и Басила Карагезова. Последние двое первоначально действовали с партийных позиций. Лишь позднее они были завербованы и включены в состав венской резидентуры Винарова (“Март”).