Негласные войны. История специальных служб 1919–1945. Книга первая. Условный мир

Начиная с 1939 года разведывательные устремления спецслужб Японии в СССР значительно расширились в территориальном отношении и включали теперь всю Сибирь, Урал, Среднюю Азию и центральные города европейской части страны. Однако немало проблем для них по-прежнему имелось в Маньчжурии, где буквально кипела оперативная работа вокруг действовавших там партизанских отрядов. Фактически в этой сфере Советский Союз вел против Японии необъявленную войну, полуофициально поддерживая партизан в соответствии с совместным указанием наркомов НКО Ворошилова и НКВД Берия от 15 апреля 1939 года. В нем военным советам 1-й и 2-й Особых краснознаменных армий предписывалось оказывать партизанам помощь оружием, боеприпасами, медикаментами и продовольствием иностранного происхождения или в обезличенном виде, а также руководить их работой. Проверенных людей из этого контингента, в основном состоявшего из китайцев и корейцев, следовало перебрасывать обратно в разведывательных целях или для участия в специальных операциях. Начальники УНКВД Хабаровского и Приморского краев и Читинской области должны были помогать им в проверке и отборе соответствующих кадров, а начальники погранвойск местных округов должны были обеспечить переход границы СССР группами и связниками в обе стороны. УНКВД Приморского края передало военному совету 1-й ОКА 350 интернированных и проверенных китайских партизан, а УНКВД Хабаровского края передало военному совету 2-й ОКА двух интернированных руководителей китайских партизанских отрядов. Это заложило основу формирования в дальнейшем уникальной воинской части — 88-й отдельной стрелковой бригады особого назначения, предназначенной для решения разведывательно-диверсионных задач на сопредельной территории. Правила приличия все же было желательно соблюдать, и переходившие советскую границу отряды китайских и корейских партизан исправно интернировались. Однако это было лишь своего рода фильтрационным мероприятием для выявления пронизывавшей их японской агентуры, осуществлявшимся в лагере “А” (Северном) в поселке Вятское-на-Амуре под Уссурийском или в лагере “Б” (Южном) в Туркмении. Там же проводилось и их военное обучение. Как правило, некоторое время спустя подлечившиеся, отдохнувшие и заново экипированные партизаны вновь пересекали границу в обратном направлении. Одновременно разведка вербовала в их среде нескольких агентов, которых забрасывала в Маньчжурию в качестве курьеров или с более серьезными заданиями. Без сомнения, за японцами числилось немало агрессивных в отношении СССР акций, но и действия Москвы нельзя назвать соответствующими ее нейтральному статусу.

Общая оценка действий разведорганов Квантунской армии на советском направлении является не слишком высокой. Отчасти в этом повинны сами японцы, после 1939 года старавшиеся не дразнить Москву вызывающими действиями и работавшие по преимуществу оборонительными методами. Исключение составляли эмигранты, в случае провала которых их принадлежность к японским или маньчжурским оперативным органам можно было правдоподобно отрицать, прикрываясь действиями антисоветских эмигрантских центров. Исключение составляла радиоразведка, как уже указывалось, являвшаяся источником обширной и качественной информации об РККА и советском Дальнем Востоке. Кроме того, довольно высоким уровнем работы отличались и аналитики, что в итоге позволяло обеспечивать командование Квантунской армии и руководство в Токио информационными документами приемлемого качества.

Многообразие оперативной обстановки в Китае по сравнению с Маньчжурией или Синьцзяном наглядно иллюстрирует Шанхай — место пересечения интересов спецслужб множества государств, гигантский центр финансовых операций, торговли, международной преступности и прибежище всякого рода авантюристов со всех концов планеты, прозванный “шестым городом мира”, “Нью-Йорком Азии” и “Парижем Востока”. В этом совершенно особенном китайском городе имелись иностранный сеттльмент и французская концессия, в которых иностранцы пользовались преимущественными по сравнению с местными жителями правами. Однако по мере развития японской экспансии в регионе деловая активность в нем замирала, и к 1939 году некогда процветавший Шанхай представлял собой лишь тень прежнего города. К этому времени Япония уже развернула в нем свой разведывательный аппарат, состоявший из бюро военно-морской разведки, отделения военной разведки и разведывательного “Подразделения специальных расследований” министерства иностранных дел. Все эти насчитывавшие не менее 60 оперативных офицеров различных ведомств службы размещались под прикрытием генерального консульства.

Японские спецслужбы в Шанхае питали какое-то непонятное пристрастие к различного рода авантюристам и преступникам, среди которых подчас встречались весьма колоритные личности. Одним из них являлся именовавший себя капитаном Евгений Пик, в действительности сын полковника российского императорского генерального штаба Е. М. Кожевников.

Принцесса Сумейр