Негласные войны. История специальных служб 1919–1945. Книга первая. Условный мир

Японцы всегда и на всех ТВД уделяли самое серьезное внимание комплексному изучению системы связи и защиты информации потенциальных противников, и советский Дальний Восток не являлся исключением. В результате многолетних усилий, прежде всего в области анализа перехвата, они составили достаточно полное и соответствующее действительности впечатление о составе сил РККА в Забайкалье и Приморье, в том числе о советской авиации. Возможно, именно это послужило одной из причин того, что в Токио так и не решились направить агрессию против сильной дальневосточной группировки Красной Армии, даже после того, как существенная ее часть была отправлена на фронт для противодействия вермахту.

Важным источником разведданных являлись советские перебежчики, число которых существенно возросло после 22 июня 1941 года. Некоторые маньчжурские пограничные посты сообщали о таких случаях буквально каждые два дня, и к концу 1941 года общее количество перебежчиков, преимущественно рядовых красноармейцев, достигло 130. Почта все они поступали в распоряжение приграничных секторов Разведывательной группы, а затем отправлялись в ее центральный аппарат в Харбине. Перебежчики с готовностью предоставляли в распоряжение японских разведчиков всю доступную им информацию, с ними не возникало сложностей, характерных для процесса получения разведданных от обычных пленных. Это помогало компенсировать слабость приграничной агентурной разведки и позволило составить верное представление о составе сил РККА на ТВД, уровне боеготовности частей и подразделений, их оснащенности техникой и вооружением, а также изучить систему охраны границы.

Существенная роль в процессе сбора информации отводилась глубинной агентуре, но операции по ее использованию редко были удачными. Тем не менее, известен ряд весьма интересных забросок, часть из которых была вскрыта НКВД. Например, в конце 1930-х годов японская разведка, используя известные ей планы СССР по ведению подрывной деятельности, начала осуществлять масштабную операцию против Советского Союза, заключавшуюся в создании в Маньчжурии и Корее легендированной подпольной коммунистической организации-приманки для советской разведки. Во главе этой структуры японцы поставили своего давнего агента корейца Ли Хай Чена, зафронтового резидента периода русско-японской войны 1904–1905 годов. К 1938 году он являлся уже 64-летним владельцем нескольких процветающих предприятий, однако энергии и желания веста оперативную работу не утратил и руководил сориентированной протав СССР разведывательно-диверсионной школой, в которой обучались 50 курсантов из числа маньчжуров и корейцев. Замысел операции заключался в том, чтобы направить нескольких из них в СССР под видом беженцев-коммунистов и убедить руководство НКВД организовать на своей территории специальный центр, якобы для подготовки нелегалов японского направления. В действительности планировалось, что он станет законспирированной базой для работы японской разведки, а его курсанты будут набираться из числа выпускников школы Ли.

Идея была неплоха, однако советская контрразведка по агентурным каналам заблаговременно выяснила планы противника, и когда 23 июня 1939 года первый посланец Ли прибыл на территорию СССР, его уже ждали и решили не арестовывать, а начать с японцами оперативную игру. В ее рамках НКВД дал согласие на организацию курсов по разведывательно-диверсионной подготовке корейских коммунистов по утвержденным для Красной Армии программам. Через границу стали регулярно прибывать кандидаты на обучение, для которых контрразведка выделила дом в окрестностях Владивостока. Их тщательно разрабатывали в отношении пригодности для дальнейшей перевербовки, но пока не трогали, поскольку основная задача состояла в том, чтобы выманить на советскую территорию самого Ли Хай Чена. В конечном итоге НКВД усыпил подозрительность старого разведчика, и 10 июля 1940 года с разрешения японцев он прибыл для инспектирования своих людей и развитая операции. Арест Ли и всех курсантов почти полностью обезвредил его группу, однако необходимо было еще ликвидировать оставшуюся на сопредельной территории агентуру. Один из перевербованных корейцев доставил сообщение о якобы состоявшемся отъезде резидента в Москву для углубления операции и его указание о переправке через границу новых людей. Игра продолжалась до июля 1945 года, а тем временем арестованный Ли Хай Чен объявил голодовку и вскоре умер в Бутырской тюрьме. Итогом агентурного дела НКВД “Провокаторы” стал арест 56 агентов японской разведки.